Шрифт:
Закладка:
1830 г.: Введен официальный запрет на ввоз рабов из Африки, но он повсеместно нарушается.
1831 г.: Принят декрет об освобождении всех ввезенных в Бразилию рабов. Следить за его исполнением предписано местным судьям, которые сами были рабовладельцами. Декрет остался на бумаге, а в Бразилии с той поры даже появилось (и сохраняется и поныне) выражение «para ingles ver» (сделать что-либо для отвода глаз, «чтобы англичане посмотрели и успокоились»). Впрочем, полвека спустя, в разгар кампании по отмене рабства, адвокаты-аболиционисты возбуждали (и выигрывали) судебные дела против рабовладельцев на основании именно этого декрета.
1845 г.: Поскольку все запреты на работорговлю неэффективны, Великобритания принимает в одностороннем порядке так называемый «Билль Абердина». По нему любое бразильское судно, заподозренное в перевозке рабов, может подвергнуться досмотру англичанами. Даже при этом за пять последующих лет в Бразилию было незаконно ввезено около 250 тыс. рабов.
1850 г.: Окончательный запрет на ввоз рабов из Африки (при сохранении рабства). В Бразилии находятся около 1,5 млн невольников; их теперь перепродают внутри самой страны.
1871 г.: Правительство виконта Риу-Бранку принимает «Закон о свободе рождающихся» (дословно «Закон свободного чрева»). При рождении дети рабов получают личную свободу, но до восьми лет остаются у хозяев. После этого они либо освобождаются за выкуп из общественного фонда, либо отрабатывают свою будущую свободу, которая им дается с 21 года. Эффект закона оказался ограниченным; в Бразилии ширится общественное движение за отмену рабства.
1885 г.: Принимается «Закон о шестидесятилетних». Признаются свободными рабы старше 65 лет; предлагаются меры по постепенному освобождению всех рабов за выкуп.
13 мая 1888 г.: «Золотой закон» провозглашает полную отмену рабства в Бразилии. Он состоял из двух статей: «1. Рабство в Бразилии отменяется. 2. Все прочие нормы, противоречащие этому, объявляются недействительными».
Хотя почти 800 тыс. рабов и получили свободу, земля, на которой они трудились, продолжала принадлежать их бывшим хозяевам. С освобождением рабы не получили никаких средств к существованию: они либо оставались батраками на плантациях, либо подавались в города в поисках лучшей доли. С конца XIX в. начинается массовый исход в города, особенно в Рио-де-Жанейро и Сан-Паулу. На их окраинах возникают поселения — известные и сейчас фавелы.
Становление и консолидация национальных государств в Латинской Америке сопровождались значительными изменениями их хозяйственной структуры. Они постепенно вовлекались в мировую систему капиталистического разделения труда в качестве перспективного рынка сбыта ввозимых из Европы и США готовых изделий и ценного источника получения различных видов дешевого сырья и продовольствия (меди, олова, селитры, гуано, табака, шерсти, кофе, сахара, хлопка, индиго). Однако вследствие экономической отсталости, слабого развития мануфактурного производства, социальной и политической нестабильности, неспособности осуществить необходимые буржуазно-демократические преобразования латиноамериканские страны не могли тогда претендовать на статус равноправных партнеров европейских держав и своего северного соседа, находившихся на завершающей стадии промышленного переворота. В этих условиях быстро усиливалась их зависимость от иностранного капитала, который интенсивно внедрялся в экономику региона — преимущественно в банковское дело, горнодобывающую промышленность, сельское хозяйство. Хищнически эксплуатируя природные богатства государств Латинской Америки, зарубежные инвесторы способствовали их монокультурной специализации, что делало невозможной нормальную диверсификацию и в конечном счете привело к деформации экономического развития.
На протяжении 1850-1860-х годов европейские и североамериканские банки открыли свои филиалы в Чили, Мексике, Аргентине, Бразилии, Боливии, Коста-Рике. Они охотно предоставляли займы латиноамериканским правительствам. Для погашения стремительно возраставшей внешней задолженности последним приходилось прибегать к новым займам. Уже к началу 1840-х годов выплата процентов заграничным кредиторам поглощала ощутимую долю доходов мексиканской, аргентинской, чилийской, новогранадской казны.
Вместе с тем регулярный импорт потребительских товаров препятствовал росту местной обрабатывающей промышленности и тормозил процесс накопления капитала в самой Латинской Америке. Негативную роль сыграла и узость внутреннего рынка. Как следствие — медленные темпы развития капитализма и запоздалое начало промышленного переворота.
Хотя первые фабрики появились в латиноамериканских странах еще в 1840-е годы, переход к машинному производству получил заметное ускорение лишь в следующем десятилетии, когда в большинстве стран региона, кроме Бразилии и Кубы, было ликвидировано рабовладение. В середине столетия началось широкомасштабное строительство железных дорог (как правило, при активном участии иностранного капитала), стало развиваться пароходное сообщение, убыстрились темпы освоения внутренних областей в Мексике, бассейне Рио-де-ла-Платы, андских республиках, укрепились хозяйственные связи между отдельными районами. Более широкое применение паровых машин и различного нового оборудования позволило повысить техническую оснащенность предприятий, число которых неуклонно увеличивалось.
Так, в Мексике в 1843 г. насчитывалось всего 17 текстильных фабрик, а в 1851 г. их было уже 70. Основными центрами этого производства стали города Мехико, Пуэбла, Веракрус. Существовали также стекольные и бумажные фабрики. В течение 1850-х годов появились текстильные, кожевенные, пищевые фабрики в Аргентине и Уругвае. Наиболее крупные промышленные предприятия лаплатского региона были сосредоточены в Буэнос-Айресе.
Наряду с рабочим классом в 1840-1860-е годы складывалась национальная буржуазия, которая была, однако, очень неоднородной: она состояла из разрозненных и разобщенных группировок, чьи интересы зачастую не совпадали. Унаследованная от колониальной эпохи торговая буржуазия, связанная с внешней торговлей и банковскими операциями, взаимодействовала с иностранным капиталом, тогда как зарождавшаяся местная буржуазия ориентировалась в основном на внутренний рынок, насыщая его продуктами переработки сельскохозяйственного сырья, товарами, производимыми на предприятиях текстильной, обувной, пищевой промышленности.
Однако латиноамериканские предприниматели не располагали финансовыми возможностями для технического переоборудования производства, в силу чего последнее было представлено главным образом мануфактурами и ремесленными мастерскими. В железнодорожном же строительстве, во внедрении машин и в других «затратных» сферах доминировали преимущественно зарубежные капиталовложения. Появление фабрик и конкуренция импортных товаров привели к массовому обнищанию ремесленников и упадку местной мануфактурной промышленности.
В первые десятилетия после независимости в ходе ожесточенной борьбы возникли политические течения: федералисты и унитарии на Рио-де-ла-Плате, консерваторы и либералы в Мексике, Чили, Венесуэле, антиклерикалы и сторонники сохранения влияния католической церкви и т. д. Либералы добивались перераспределения земельной собственности и секуляризации церковных владений, упразднения сословных пережитков, недопущения вмешательства высшего духовенства в политическую жизнь, парламентаризма. Их социальную базу составляли мелкая и средняя буржуазия, ремесленники, городские низы, интеллигенция и даже часть землевладельцев, осознавших неизбежность буржуазных реформ. Поскольку либералы неизменно выступали за отмену рабства, их, как правило, поддерживали негры.
Консерваторы отвергали попытки оспаривать господство землевладельческой и торговой олигархии, решительно возражали против каких бы то ни было действий с целью ограничить деятельность церкви на политической арене, требовали установить авторитарную форму правления и свести к минимуму права широких слоев общества, противодействовали ликвидации латифундий.
