Интендант армии США Джеймс Раслинг полагал, что все солдаты терпеть не могли эту работу. И действительно, в обеих армиях были те, кто находил ее скучной – все равно как работать дома на ферме. Рубка деревьев могла быть и крайне утомительной: иногда солдатам приходилось работать топором весь день допоздна. Однако некоторым это нравилось. Солдаты уважали ловких лесорубов, способных определить полезные сорта древесины, умело свалить дерево и распилить ствол. В военной жизни эти навыки ценились ничуть не меньше, чем в мирной. Обе армии ценили своих пионеров и посылали для их защиты специальные отряды, хотя некоторые пионеры имели при себе ружья сами. В ходе войны им не раз доводилось стрелять по врагам[207].

Почему-то мы привыкли думать, что пионерами в армии США были белые солдаты, а в армии Конфедерации эту обязанность выполняли рабы. Возможно, тому причиной мемуары некоторых ветеранов, в которых озвучивалось это заблуждение. На самом деле, расовый состав пионеров в обеих армиях был смешанным. Некоторые офицеры-северяне прикрепляли состоявшим из белых солдат к пионерским подразделениям чернокожих лесорубов, и те работали за деньги, не будучи при этом военнослужащими армии США. Таким образом, на стороне янки лес рубили и рабы, и свободные. В армии Юга среди пионеров были и белые, и черные, однако не вполне ясно, идет ли речь о рабах или о свободных людях, нанятых армией, либо мобилизованных[208].

Более того, в обеих армиях имелись тысячи занятых заготовкой леса белых солдат, которые не всегда были пионерами. Формируя официальную экспедицию за древесиной, офицеры отбирали своих людей, давали им топоры и отправляли на вырубку; число солдат могло варьироваться от восьми до ста. В течение всей войны саперы и минеры выполняли работу пионеров, не будучи пионерами сами. То же самое можно сказать об инженерах и механиках. Рубка леса, разумеется, могла быть частью наряда на хозяйственные работы, однако многие солдаты все равно заготавливали и перевозили древесину, даже если не были пионерами и не получали соответствующего наряда. Офицеры распределяли работу самым неожиданным образом. Так, Улисс С. Грант однажды посоветовал Уильяму Т. Шерману послать пионеров или других «добрых людей» заготовить дрова для луизианских пароходов. Солдаты попросили друзей и родственников прислать им из дома топоры, чтобы они могли заниматься заготовкой в любой удобный момент[209].

В поле

С самого начала войны отряды северян относились к заготовке дерева с позиции военной необходимости. В особенности это было применимо по отношению к одной из самых ключевых задач армии – строительству фортов. За первые месяцы противостояния солдаты-янки срубили множество деревьев, чтобы воздвигнуть укрепления в Восточной Виргинии, а к августу 1861 года исчезли целые мили лесов, окружавших городок Фэйрфакс. Как сообщил один солдат военной медсестре Мэри Ливермор, к концу 1861 года для того, чтобы построить укрепления в этой части штата, федеральная армия уничтожила «великие вековые леса». То же самое происходило по всей территории региона. Бо́льшую часть работы по рубке деревьев выполняли пехотинцы. По словам генерала Конфедерации Гидеона Пиллоу, летом 1861 года федералы вырубили для строительства защитных сооружений «все деревья» в окрестностях Нью-Мадрида, Миссури[210].

Так же важно, что солдаты-янки часто отправлялись за древесиной в самовольном порядке. Когда в августе 1861 года армия Севера встала лагерем в округе Файетт, Виргиния, они разобрали и сожгли множество изгородей с плантации вдовы Эллен Томпкинс, не оповестив ее об этом и не выплатив компенсацию. Рядовой Джон Биллингс вспоминал, что задолго до того, как в июле 1862 года вышли приказы генерала Джона Поупа, солдаты считали любое дерево (и любую еду) «материальным бонусом», и офицеры не спорили с ними в этом. Многие командиры либо одобряли такой подход, либо смотрели на него сквозь пальцы. И хотя генерал армии США Джон Аберкромби запретил солдатам посягать на принадлежавшие мирным жителям Алди, Виргиния, изгороди, одним холодным вечером некий полковник тем не менее разрешил их разобрать с тем, чтобы развести костры. Солдаты с радостными криками помчались выполнять его приказ[211].

Впрочем, армия Юга делала то же самое – отбирала древесину и уничтожала леса еще до начала настоящих военных действий. Задолго до того, как в январе 1863 года Конфедерация опубликовала собственный Военный устав, мятежники уже разделяли убеждения Скотта: сохранилось множество свидетельств тех, кто полагал, что армия имела право на все материальные блага, даже если это предполагало захват имущества, принадлежащего другим белым южанам. В первые месяцы войны солдаты Конфедерации уже начали вырубать леса и уничтожать изгороди по всей территории Юга. Они тоже действовали в соответствии с приказами. Летом 1861 года, готовясь к сражению у Биг-Бетель, капитан У. Г. Уэрт приказал рубить деревья для строительства дорожных заграждений, а также снести все изгороди в округе и вырубить еще больше леса, чтобы его люди смогли доставить гаубицу на позицию. Осенью того же года рядовой Адам Керш наблюдал, как его взвод вырубил 150 акров виргинского леса, из которого позднее были построены деревянные дома и укрепления. К декабрю 1861 года мятежники вырубили лес перед фортом Пиллоу, Теннесси, на целую милю. Полученные бревна они сложили крест-накрест, чтобы помешать продвижению неприятеля[212].

Как и северяне, солдаты-мятежники отправлялись в несанкционированные поездки за деревом. В жадности они не уступали своим противникам и также далеко не всегда выдавали положенные расписки. Как вспоминал рядовой Джон Уоршэм, в ноябре 1861 года его отряд обнаружил на недавно расчищенной площадке леса груду бревен и забрал оттуда столько древесины, сколько можно было добыть за день работы, причем солдаты понятия не имели, кому эта древесина принадлежала. Военные могли разобрать на дрова изгородь. Именно так снежным виргинским вечером поступили капитан Уильям У. Блэкфорд и его товарищи – и они также ни слова не упоминают о владельце изгороди. Если лагерь находился в отдалении от города или фермы, это еще не означало, что мирным обитателям не грозила кража: в поисках дерева военные отходили на значительные расстояния. Так, солдаты, вставшие лагерем у Рэйли, Северная Каролина, шли целую милю, пока не нашли бревна для строительства казарм. Они изъяли строительный материал, не разбираясь, какому частному лицу он принадлежал[213].

Если в «Военном словаре» Генри Ли Скотта утверждалось, что с гражданскими лицами любых взглядов – аналогичных, оппозиционных, нейтральных – нужно вести себя одинаково, иногда отправлявшиеся на поиски древесины военные решали отобрать ее у конкретного мирного жителя в связи с его политическими убеждениями. Так поступали в обеих армиях. Из слухов, сплетен и наблюдений военные порой могли понять, кто является сторонником Конфедерации. Иногда солдаты федеральной армии специально вырубали деревья именно на участках, принадлежавших мятежникам. Как в 1861 году отметил рядовой Эндрю Ричардсон, в Кентукки конфедератам как будто нравилось отбирать древесину у юнионистов. Однако зачастую солдатам было некогда выяснять, каких взглядов придерживались местные жители: едва прибыв в новое место, они уже кидались разламывать деревянные сооружения. Эдвард Бэгби, мирный житель из Виргинии, видел, как исчезают изгороди, стоит только войскам встать на постой[214]. В обеих армиях имелось некоторое количество офицеров, старавшихся следовать инструкции и раздававших документы о конфискации древесины.