–– Райво, Вы дверь закрыли? – спросила она прерывающимся шепотом.

–– Да, конечно, – с эстонской невозмутимостью (или лучше с полицейской невозмутимостью?) ответил Райво. – Но нам все равно придется дверь открыть, у меня в комнате нет компьютера. Но у Вас, я думаю, есть?

В это время за дверью раздались шаги, и ручка двери задвигалась: кто-то пытался войти в комнату Светланы. Подергав за ручку, этот кто-то налег на дверь и она, закрытая на один лишь оборот ключа, как будто даже стала подаваться, но все же, конечно, не открылась. Ксения мысленно воздала хвалы финскому качеству. Человек потоптался еще у двери и отошел. Ксения пыталась вслушаться, какие шаги – легкие? тяжелые? шаркающие?…, но ничего кроме своего отчаянно бьющегося сердца и шума в ушах расслышать не смогла. Да и опять же – финское качество! – звукоизоляция была в доме безукоризненной.

Выждав еще несколько минут, она по-прежнему шепотом спросила у Райво: «Кто это был, как Вы думаете?»

–– Не знаю, – пожал тот плечами, – кто угодно, даже Ваша дочь или Василий.

–– Ну нет, и Васька, и Катерина как-то бы себя обнаружили, стали бы какую-нибудь морзянку выстукивать или шипеть в замочную скважину, ну не знаю, что б они изобрели, но что-нибудь да придумали бы. А этот человек явно не хотел, чтобы его услышали и обнаружили.

–– Ну тогда Николай, или Дмитрий, или Виктория, или Валерий, Или Лемпи, наконец.

–– Лемпи! Вы еще скажите покойница Наталья развлекается!

–– Ксения Петровна, если Вы вместе с человеком пекли блины, это не исключает его из числа подозреваемых

–– Блины не исключают, а все остальное… Нет, я верю, что Лемпи ни при чем, протянула Ксения, вспомнив утреннюю сцену любовного прощания на балконе, то бишь на галерее, и добавила: Валерия, по-моему, тоже надо вычеркнуть.

–– Вы не могли бы быть полицвумен, Ксения Петровна, – сделал вывод Райво. – Для Вас эмпатия важнее, чем доказательства. Когда Вы не любили Валерия, Вы его охотно включали в число подозреваемых, а теперь почему-то полюбили – и вычеркнули.

–– Совсем я его не вычеркнула. Но я видела их утром вместе – такими молодыми и влюбленными. У них оказывается еще со школы любовь. А любовь и убийство – как-то не сочетаются вроде.

–– Любовь и убийство сочетаются превосходно, – резонно возразил экс полицейский.

Ну да, «Я готов совершить любое Преступление ради тебя», написал же старик Вознесенский, да и не он один. Ксения вовремя остановила поток своих филологических изысканий и перевела разговор на другое.

–– А как вы думаете, зачем этот мистер Икс хотел зайти к Светлане в комнату? Что он та хотел найти?

–– Ну, возможно, именно то, что мы с Вами нашли. Нам надо поскорей посмотреть, что на флешке.

Глава двадцатая

Но когда они, приоткрыв дверь, выглянули наружу, то поняли, что гости уже встали и потянулись вниз в гостиную. Ксения как хозяйка, а Райво как официант должны были озаботиться завтраком.

Ксения, положив флешку в карман кофты, решительно двинулась вниз, поздоровалась и сообщила, что на завтрак будут блины. Краем глаза она успела заметить, что Райво, воспользовавшись тем, что все отвлеклись на весть о блинах, быстро спустился с лестницы и нацепив на лицо маску, подошел к столу и начал осматривать его, как бы проверяя, у всех ли есть приборы. Из кухни вышла Лемпи с грудой блинов, сметаной и медом, нашедшимся в кухонных закромах, на подносе, и Райво двинулся ей на помощь. Он составил все с подноса на стол и отправился на кухню за чайником, для тех, кто предпочтет с блинами побаловаться чайком, а не кофе из автомата. Лемпи принялась раскладывать блины по тарелкам гостей.

Ксения обвела глазами стол. Все были тут: мрачный и нервный профессор, невозмутимая Виктория, Валерий, разулыбавшийся при появлении Лемпи, Митя, который успел не только налить себе чашку кофе, но и пролить часть его себе на джинсы, так что пришлось ему идти замывать пятно. Катерина и Вася глядели на нее с тревожным ожиданием: не произошло ли чего знаменательного, пока они беззастенчиво дрыхли в Ксениной комнате. Ксения Петровна покивала головой, пытаясь без слов дать понять, что произошло что-то ВАЖНОЕ. Она выразительно похлопала себя по карману. Катя раскрыла широко глаза, встала и громко объявила, что пойдет поищет нам кухне молоко. Ксения поняла, что нетерпеливая Катерина побежала расспрашивать Райво.

Через несколько минут Катерина и Райво с большим заварочным чайником в руках вернулись в гостиную. Некоторое время за столом стояла тишина. Все сосредоточено жевали.

–– Смотрите, – сказал Митя, показывая рукой на окно. – Ветер вроде как немного утихает, может, буря скоро кончится? Может, уже сегодня?

–– Ой, Дмитрий, Ваши бы слова, да Богу в уши, – прокомментировала сообщение Ксения.

За окном вроде действительно было не так серо и мрачно, можно было уже вспомнить, что на дворе лето, а не поздняя осень. Чай был вкусен, блины удались и появилась надежда, что скоро восстановится связь и специально обученные люди не заставят себя долго ждать. Надо только день простоять, а вторая часть про «ночь продержаться» уже, может, и не актуальна будет. В доме было тепло и даже уютно (если заставить себя забыть про два трупа – одернула себя Ксения).

–-Надеюсь, у нас еще на обед хватит продуктов, надо на всякий случай произвести ревизию, – с этими словами Ксения Петровна двинулась на кухню. Они с Лемпи решили, что на обед вполне хватит картошки с консервами – кому с рыбными, кому – с мясными. Можно даже салат соорудить из тех же консервов с майонезом, вспомнив советскую молодость – всякие там салаты мимоза или нежность: рыбные консервы с картошечкой и яйцом, сдобренные майонезом и выложенные красивой горкой. В кухню вошел Райво и жестом показал – пойдемте к компьютеру.

–– Флешка у вас? – спросил он.

Ксения хотела сунуть руку в карман кофты, но поняла, что, разомлев от чая и мечтаний о конце шторма, она сняла за столом кофту и повесила ее на спинку стула.

–– Сейчас, минуточку, – сказала она Райво и побежала в гостиную. Накинув кофту на плечи, сунула руку в карман. Флешки там не было. Ксения зашла в пустую комнату нижней галереи и вывернула оба кармана. На столе оказалась свернутая бумажка – с записанным наскоро номером телефона, салфетка для протирания очков и одинокая таблетка, невесть когда выпавшая из своего конволютного гнезда. Флешки не было, сколько