Что за долбаный яд? Ни регенерация, ни эликсиры не смогли его остановить. Разрушение организма замедлилось, но процессы обратить вспять мне не удалось. Думай, Дмитрий! Думай!

Паника в моей голове нарастала, если я срочно что-нибудь не придумаю, то сдохну прямо здесь и прощай все мои грандиозные планы. Тоже мне, неудержимый, которого прихлопнул какой-то слизняк. Перспектива так себе.

Кондратьев! Точно! Я должен его прикончить!

Я воспрянул духом. Это единственный выход из положения. Я должен завладеть даром «ядовитого тумана». Только тогда у меня появится надежда на выживание, если, конечно, ещё не поздно.

Я попытался выбраться из броневика, но ступив на землю, тут же полетел вниз. Ноги отказывались меня слушаться. Чёрт! Только не сейчас, я посмотрел в сторону архимага. Ярость хоть и переполняла меня, но и она оказалась бессильна против яда.

Я попытался ползти, но и это у меня получалось с трудом.

Дима! Спокойно! Думай дальше!

Ты не сможешь до него добраться. Это факт! Значит, он должен подойти к тебе на расстояние удара. Других вариантов нет.

Пришлось изобразить из себя умирающего лебедя, хоть я на самом деле таковым и являлся. Немного потрепыхавшись и обложив архимага трёхэтажным матом, я перестал двигаться, предварительно положив под грудь нож с «гниением». Попытка у меня будет всего лишь одна, главное — чтобы он поверил в то, что я окончательно сдох.

Наступила гробовая тишина, секунды тянулись так долго, словно превратились в минуты. Ожидание сводило меня с ума. Я наблюдал, как мои энергетические связи разрушались вместе с органами. Дышать становилось всё труднее. Но самым главным противником, конечно же, была боль. Она разрывала моё тело на части.

Не знаю, как мне удалось выдержать всё это, возможно, помогли мои перевоплощения, но так или иначе, Борис сделал первый шаг из-за дерева по направлению ко мне.

Да! Давай гнида, шевелись же! Я лежал лицом в землю и наблюдал, как он осторожно делал шаг за шагом. Какой же мерзкий тип, я не понимал, это он просто осторожничал или откровенно ссал ко мне приближаться?

Давай, ещё чуть-чуть. Хищная улыбка появилась на моём лице сама по себе. Может, это нерв какой-то разрушился, не знаю. Но с каждым шагом архимага она становилась всё больше. Мысли уже начали путаться. Чтобы, не потерять самого себя я повторял одну и ту же фразу.

Одна попытка, прикончи его или умрёшь! Одна попытка… Сейчас!

Дождавшись, когда Кондратьев соизволит подойти ближе, расстояние между нами сократилось до примерно десяти метров, я схватил нож за лезвие и активировав дары, выбросил его из-под себя.

Адская боль разорвала руку в клочья. Она превратилась в подобие резины, кость превратилась в труху, смешавшись с мышцами и жилами. Но как ни странно, я боль ощущал слабо, видимо, нервные окончания пришли в негодность.

Кондратьев дёрнулся в сторону. Ублюдку почти удалось увернуться, но нож впился ему в плечо.

— Ха! — он выдернул его и рассмеялся, — Я так и знал, что ты попытаешься выкинуть что-то подобное.

Он кинул нож в меня, но тот отскочил от «защитного покрова».

— Ублюдок! — прорычал я с яростью.

— Кто бы говорил, — Борис подошёл ближе, — Как ты держишься? Любой другой давно уже должен был сдохнуть, но не ты, в чём секрет? Расскажи напоследок, вдруг он мне пригодится. — Он вновь рассмеялся.

Отвечать я ему не стал, сосредоточился на том, чтобы подползти к нему как можно ближе.

— Дима! Дима! Ну куда ты ползёшь? Заканчивай уже, пора баиньки, броня у тебя неплохая, возьму её себе, — сказал он и дёрнул рукой, — Что за херня?

— Ты думал, что подобные фокусы есть только у тебя? — я не выдержал и засмеялся.

Мой смех тут же оборвался сильным кашлем. Я начал выплёвывать из себя кровь. Внутренние органы превращались в кашу. Мой желудок давно превратился в решето, через которое в него поступала кровь.

— Что ты сделал⁈ — ужас на лице Бориса нарастал.

Бесценное зрелище. Противник ещё не осознал, что мёртв, но уже начал догадываться, что с его организмом что-то не так.

— Нет, нет нет!!! — скинув с себя наруч, он увидел почерневшие вены.

— Это ты ещё свою рожу не видел, — я смеялся через боль и кашель, — Теперь мы квиты.

Борис скорчил злобную рожу и выхватил из кобуры артефактный револьвер, но воспользоваться им уже не успел. «Гниение» распространялось очень быстро, а так как ранил я его в плечо, то в первую очередь оно добралось до мозга.

Архимаг упал на колени, взгляд его так и застыл в кривой гримасе то ли злобы, то ли ужаса. А потом его энергетический силуэт исчез с моего «радара».

Скорее! Дима! Скорее к нему!

На поляне, в метрах пяти передо мной, светились две яркие руны. В этот момент весь мир для меня померк. Остался только я и они.

Ползи! Ты сможешь! Каждый сантиметр давался мне с превеликим трудом. Ноги и руки давно отказали. Я превратился в слизняка, который медленно передвигал свою задницу к сочному листку салата.

Ещё чуть-чуть! Ну же!

Сознание покидало меня. Я уже не помнил ни кто я такой, ни зачем мне нужно было ползти к этим ярким штукам, наверное, так надо. Они красивые, вон как блестят, пожалуй, заберу их себе…

Вблизи они оказались ещё ярче. Сначала мне нравился этот свет, а теперь он меня раздражал. Я должен избавиться от него. Слишком ярко, мне плохо от него. Уберите! Нет, ждать пока его уберут слишком долго! Я сам уберу его! Как только я об этом подумал, свет погас.

Как же хорошо. Свет унёс вместе с собой все тревоги. Больше меня ничего не раздражало, наоборот, мне стало очень легко. Вот бы так было всегда…

Я проснулся от жуткой вони. Какого чёрта⁈ Попытался открыть глаза, но яркий свет от солнца не дал мне этого сделать. Кто-нибудь, закройте шторами окна, подумал я и тут же встрепенулся. Живой! Я живой!

Мысли заметались в голове со скоростью света. Спокойно, молясь всем богам, я тут же стал проверять состояние организма. Все органы почти пришли в норму. Остальные части тела тоже, а вот рука, которую я уничтожил при броске, только начала восстанавливаться. Я хохотнул и закашлялся, в горле всё пересохло, да и кровь никуда не делась.

— Фу! — я поморщился, когда удалось приоткрыть один глаз.

От Бориса осталась вонючая гниющая лужа, в которой находился я и все его пожитки. Я попытался встать, но делать это мне явно было ещё рановато. Пришлось ползти, оставаться в куче гнилья я