не совпадает с позицией Брюсселя, что доставляет проблемы европейцам.

В то же время хорошо видно, что президент Макрон выступает за сохранение режима европейской солидарности. Макрон – также приверженец добрососедских отношений с США. Он не будет распространяться на встрече в России о расхождениях в позициях между западными союзниками. Он придерживается европейской системы ценностей. То есть существует различие по ряду позиций между Россией и Западом, которое зародилось ещё в эпоху Людовика XIV. Но важно именно то, что оба президента стремятся к открытому диалогу и обсуждению всего круга проблем.

– Когда вы анализировали нынешний этап франко-российских отношений, я вспомнил об одном интересном дипломатическом начинании, увидевшем свет в Версале, в ходе первого саммита. Речь идёт о группе «Трианон». На ваш взгляд, чем обусловлена необходимость, породившая такую инициативу? Ведь до этого уже существовала ассоциация «Франко-российский диалог», не правда ли?

Т.К.-Ж.: Надо напомнить о правовом поле, в котором работает инициатива «Трианон»: это контакт при помощи создания цифровой платформы между гражданским обществом с обеих сторон, а потом установление режима постоянной коммуникации.

Пока ещё слишком рано для того, чтобы судить об эффективности этой инициативы. Потребовался целый год для того, чтобы внедрить эту идею, а также для того, чтобы пригласить известных деятелей присоединиться к этому начинанию. И только потом представители координационного совета с обеих сторон смогли, наконец, встретиться для обсуждения всего круга задах.

В результате можно сказать, что пока взаимное знание реалий противоположной стороны очень слабое. Смысл этого канала в том, чтобы научиться несколько лучше понимать друг друга, но не надо ожидать чудес от нового средства общения. Этот формат не позволит справиться с разногласиями по кардинальным направлениям. Давайте рассматривать «Трианон» как некий метод для расширения общения, а также возможность поговорить не только о том, в чём позиции сторон расходятся.

– Полностью согласен с вами, потому что, как правило, мы рассуждаем о том, что служит камнем преткновения, и крайне мало, например, о капиталовложениях. В одном интервью вы сказали, что Франция остаётся основным экономическим партнёром России с точки зрения капиталовложений. Тут хотелось бы задать вопрос о том, какова позиция России.

Позиция Франции достаточно хорошо известна, так как Эмманюэль Макрон заявил, что не откажется от республиканских принципов, но в то же время он явно декларирует свои намерения вкладывать финансовые средства, работать вместе с Россией, строить вместе с ней проекты… В одном из своих выступлений он сказал, что желает завязать узы между Россией и Европой, чтобы Россия не замкнулась сама в себе. Считаете ли вы, что Владимир Путин тоже расценивает Францию как возможного привилегированного партнёра России, способного сломать лёд непонимания между Российской Федерацией и западным миром? Может быть, президент России рассчитывает на то, что французский лидер поможет ему преодолеть санкции?

Т.К.-Ж.: Мы видим, что Германия, на которую ещё с эпохи Людовика XIV так рассчитывала Россия, находится в достаточно затруднительном положении. Не стоит говорить о Великобритании, в особенности в момент после брекзита, а также с учётом её союза с заокеанским партнёром.

Конечно же, Италия представляет большой интерес. Но всё же не с Италией Владимир Путин будет обсуждать магистральные проблемы большой Европы. Поэтому Эмманюэлъ Макрон явно превратился в того самого общеевропейского лидера, с которым Москве предстоит вести диалог. Россия великолепно отдаёт себе отчёт в той особой роли, которую призвана играть Франция. Поэтому Москва и выступает за то, чтобы развить межстрановой диалог.

В том же, что касается вопроса санкций, то, разумеется, Франция является сторонницей европейской солидарности. Если санкции и будут сняты, то это будет проделано на уровне Брюсселя. С другой стороны, санкции ведь не на воздухе основаны. Они покоятся на материальном фундаменте того, что происходит на Украине. И, к сожалению, по этому вопросу досье заблокировано. Кроме того, существуют ведь и санкции, которые связаны с Крымом. По этому вопросу, не скрою, я выражаю пессимизм. Думаю, что санкции останутся надолго – вплоть до выработки взаимоприемлемого решения вопроса, возникшего в 2014 году.

Теперь должна сказать, что между Европой и Россией существует очень сильное экономическое взаимодействие, в частности, в энергетической области. Например, проект «Северный поток-2» подразумевает участие нескольких крупных европейских предприятий. Мы видим, как сложно гармонизировать все позиции в лоне Европейской комиссии, а также с рядом правительств, имеющих определённые возражения по существу данного проекта. Думаю, что здесь мы добьёмся достаточно быстро положительной динамики.

Полагаю, что Россия будет продолжать развивать контакты с Евросоюзом – тем более, что, выступая перед Федеральным собранием, Владимир Путин пообещал добиться технологического прорыва для модернизации страны. Между тем мне неясно, как ему удастся добиться такого результата без помощи западных технологий и без западных, особенно европейских, капиталовложений.

– Вы высказались достаточно ясно. Получается, Эмманюэль Макрон только ещё составил путевую карту, а теперь надо дать процессу созреть.

Т.К.-Ж.: Эмманюэль Макрон не раз подчёркивал необходимость вести стратегический и исторический диалог с Россией. Полагаю, что мы сейчас видим, как налаживается именно стратегическое партнёрство. Мы уже в настоящее время обсуждаем пункты, по которым существуют разногласия, и вырабатываем взаимоприемлемую позицию. Тем не менее пока мы не достигли столь желаемого обеими сторонами прорыва в отношениях. Остаётся ещё слишком много сложностей и весь тот груз накопившихся разногласий, в том числе в связи с последними событиями.

Франция не была бы Францией, если бы не сохраняла неизменно в любой проекции международных отношений и культурную составляющую. Мы понимаем, насколько важно гармонизировать позиции в области права или сколько предстоит сделать, чтобы отстроить горизонтальные связи для обмена информацией в сфере управления странами. Кстати, силовой блок такой обмен уже организовал: специалисты МВД России и Франции системно и сообща противодействуют мировому терроризму. И всё же именно культура и совместная память об уже отгремевших войнах, где Москва и Париж выступали союзниками, могут укрепить взаимопонимание между народами.

Поэтому, думается, российские СМИ и восприняли с энтузиазмом неожиданную инициативу-экспромт, заготовленную руководителями «Франко-российского диалога» несколько лет назад. Тогда офицер французской армии в отставке и, по совместительству, историк-археолог эпохи Первой мировой Пьер Малиновски показал президенту России результаты своих изысканий на полях Северной Франции, где ему удалось обнаружить останки погибших ровно сто лет назад, в момент наступления, солдат третьей бригады из Екатеринбурга Российского экспедиционного корпуса.

Президент России внимательно выслушал все разъяснения по поводу проведённых раскопок, как самого молодого француза. Далее Малиновски получил приглашение на две конференции, состоявшиеся последовательно в Крыму, в ходе которых он имел возможность встретиться и обсудить ряд вопросов с Валентиной Матвиенко и Марией Захаровой.

В дальнейшем стало известно, что