Блондинка посмотрела на свою верную помощницу.

- Ты хорошо себя чувствуешь?

Медсестра вздрогнула и провела рукой по шее. Из-под шапочки выбивалась прядка смоляных волос. Лицо утратило солнечную глянцевую красоту. Она мельком взглянула на Рюрика, который положил в карман очередную книжку и направлялся к выходу. Двое молодых охранников проводили его почтительными взглядами. Инна Сергеевна пригнулась к её лицу. Спросила тихо.

- Он опять приставал к тебе?

Фазиля отвела голову.

- Нет. Всё нормально, Инна Сергеевна. Правда, всё хорошо.

Блондинка нахмурилась.

- Если возникнут проблемы, обращайся.

- Спасибо, но, правда, всё хорошо. Можно увозить?

- Да, конечно.

Санитары повезли каталку, Фазиля шла в голове, охранники следовали по обе стороны.

- Зачем столько охраны? – подумала доктор. – Охрана, пропуска, живём как в тюрьме.

- Слышь, Чаграй, - они стояли в прозекторской. – Хочу на море.

Доктор задумчиво смотрел на тело девушки. Словно спит. По бокам стола горят синие огоньки включённого поля. Пластиковые зажимы обнимают запястья, лодыжки, талию и шею. Небольшая упругая грудь. Плоский живот. Сквозь бледную кожу на бёдрах проступает мощная мускулатура. А на вид такая худенькая. «Бегунья», - вспомнил Доктор данные из досье, а вслух сказал.

- Не будет моря. Даже в Геленджике. Даже озёр не предвидится в ближайшее время. Только то, что наверху.

- В смысле не будет?

Инна Сергеевна в очередной раз проверила пульс неподвижного тела, приоткрыла зрачки. Результаты вбивала в свой планшет. Подняла голову, прищурила усталые глаза.

- Почему не будет?

Чаграй приподнял и бросил плечи. Прогудел.

- Извини, забыл сообщить. С этого года все отпуска отменяются. На неопределённый срок. Только озеро наверху.

- Да, по пятнадцать минут в день под прицелом автоматчиков. Мы живём как в тюрьме.

- Ну что за детские обиды, Нюся. Ты в последнее время как маленькая. Сплошные капризы.

Блондинка смотрела на него через стол для вскрытий.

- Мы с тобой уже, сколько лет здесь? Террористам и педофилам меньше дают.

Чаграй приподнял густую чёрную бровь.

- И что ты будешь делать там, на воле? – подчеркнул последние слова. – Мы не в тюрьме. Наоборот. Мы нигде не найдём такой воли творить, как здесь. Нас впереди ждёт бессмертие. А ты – море. Понимаешь, бессмертие!

Женщина вздохнула.

- А я хочу море.

- Ну, прости.

Снова уткнулась в свой планшет. Доктор кивнул на тело.

- То же самое?

- То же самое.

- Думаешь, очнётся?

- Увидим.

- Ясно. Будем ждать.

- Будем ждать.

- Не злись.

- Я не злюсь.

- Прямо сейчас.

Блондинка удивлённо подняла голову.

- Что?

Чаграй растянул в стороны губы.

- Пошли купаться прямо сейчас. На озеро. Вода уже прогревается к вечеру. На закате.

Инна Сергеевна рассмеялась и прижала ладонь к губам.

- Нас же не выпустят. Повышенный режим безопасности. Нам по плану только через два дня.

- Выпустят. Мы ударно трудимся и заслуживаем ударного отдыха. Отпрошусь у директора.

Она улыбнулась.

- Кто из нас маленький? Везде отпрашиваться приходится. Конечно, идём. Только Адамыча позову. Хоть какой-то толк от человека.

Чаграй ухмыльнулся.

- Да уж. Если бы не папаша, он бы и работал сторожем.

Они рассмеялись.

- Тебе смешно, - сказала Инна Сергеевна. – А мне кажется, Адам Петрович его на моё место метит. Недаром всех врачей загнали в иксовый сектор.

- Не говори ерунды. Директор не идиот. Просто наш пройдоха своему сыночку место подготовил поближе к первым рядам. Он ведь во второй десятке как твой заместитель. А в зелёной зоне очередь заслуженных врачей и будет он Аниму до пенсии ждать. А так, на твоём горбу в рай въедет.

- Я в курсе. Куда мир катится!

- Да ладно! Брось! Пошли купаться.

Глава 23

На кровати белый тугой матрац. Кровать, стулья. Я прислушался, но не услышал никаких звуков со стороны душа или туалета. Несколько минут простоял в ожидании, на манер бесплотной статуи. Благо, Анима может парить или стоять в любом положении неограниченное количество времени. Ей даже не бывает скучно. Потому что нет ума. Зато, у меня лежащего терпение не безгранично. Я подошёл к матовым полупрозрачным дверям и попытался всмотреться. Но никаких теней нет. Всунул голову в душ, затем в туалет. Пусто. Куда её могли деть поздно ночью? Даже меня по ночам не дёргают. Если только… моё полусонное тело открыло глаза, - если только они не повторили эксперимент.

Я рухнул сквозь пол и помчался по сияющим коридорам, словно заплутавшая душа в поисках ворот на тот свет. Мимо мелькали двери с зелёными кругами. А меня тогда водили по коридорам, где были красные знаки. Выходит, я заблудился. Остановился. Мимо прошли два техника. Для меня они выглядели как две ванильные фигурки в ярко-синей фольге. Звуки речи принимались полностью, без переваривания. Жаль, Анима не всеведующая. Было бы гораздо проще. Я пролетел на небольшую площадку, от которой расходится ряд лучей во все стороны. Как в школе на уроках геометрии. От центра отходят радиусы, по которым гуляют теоремы под ручку с Пифагором. Или что-то в этом роде. Куда идти, куда податься, где мне найти и с кем подраться.

Адамович старался не смотреть в сторону лежащего тела. Не труп, судя по прошлому разу, но всё же неприятно.

- Режим «Вечерний».

Свет потускнел. Воздух окутался в мягкие тона. Витёк грустно взглянул на мигающий с потолка зелёный огонёк. Нестерпимо хочется курить. В груди теснится батька никотин. Тянет сухое терпкое желание через ватную голову и наполнившийся слюной рот. В своём номере молодой врач давно сломал противопожарную систему и дымил в своё удовольствие. Но здесь белобрысая ведьма не позволит. Сами развлекаются, а на нём ездят, как хотят. Ещё и ножки свесили.

Адамович подошёл к шкафу и посмотрел на ряд пустых колб, пробирок, ещё каких-то посудин, названия которых он должен бы знать, но не знает. Начнём с маленькой. Небольшая пробирочка звякнула о стол. Из кармана замусоленного, теоретически белого халата появилась мензурка со спиртом. Жаль запить нечем. Но здесь и вода неплохая. Очищенная, из озера. Несколько глотков спирта булькнули в пробирку. Витёк открыл кран и тут же отдёрнул ёмкость. Чуть-чуть, главное не переборщить. Не минералка, но нечто живительное.

Быстрый выдох и спирт приятно согрел горло и желудок. Витёк зажмурился и трудно выдохнул. Да. Теперь, можно и покурить. Он улыбнулся. Тоже мне, умники!

Две колбы из шкафа.