Вопросы он задавал сухо, подолгу молчал, временами полностью уходил в себя, но общую закономерность и направленность вопросов мне всё же удалось уловить. Хочу заметить — грамотно заданных.

Вопросы менялись, повторялись, переиначивались, что тоже не было для меня в новинку, поскольку несмотря на разницу в развитии миров, общая концепция подобных структур была необычайна похожа своими методами.

Касательно обнаружения тела, мне скрывать было нечего, поэтому на эти вопросы я отвечал смело. Демонстрировать повреждения стен и паркета, которые я безжалостно поцарапал, а кое-где и напрочь сорвал, когда в ипостаси Миа ломился в восточное крыло, я совершенно не опасался, без зазрения совести сказав бы, что не представляю, откуда и как они здесь могли появиться.

А учитывая наличие у падальщика щупалец, моя линия показаний звучала бы более, нежели здраво. Вот пускай они мне и скажут, как получилось так, что был варварски попорчен внутренний интерьер поместья, а я понёс неоправданные расходы. Но пока, к этому вопросу они не добрались.

В допрос периодически вклинивались инквизиторы, но этих интересовал только их профиль. А именно: как я умудрился справиться с падальщиком, который, к слову, так не назывался. Этот момент я изначально выделил, поскольку одним неосторожным словом я мог породить целую кучу вопросов, начиная от: «Как я узнал, что демоническая тварь зовётся именно так?» до «Господин барон, а вы случайно не одержимый? Нет? Тогда, выходит, демон вам сам представился?».

Подставляться, тем более так глупо, в мои планы не входило, поэтому я спокойно выстроил собственную версию произошедшего, которой и продолжал придерживаться.

— Скажите, пожалуйста, а где сейчас находятся ваши сёстры, господин барон? — как бы невзначай спросил Крайвен, следя за моей реакцией. Если бы я не знал, что ещё нигде не прокололся, я бы подумал, что он меня начал подозревать.

— Они сейчас отдыхают, — вздохнул я. — И боюсь, что я не позволю их беспокоить, как бы вы того не хотели, господин Крайвен. Вы даже не представляете, через что им довелось пройти. Настоящее чудо, что с ними, в итоге, всё в порядке.

— Ну что вы, господин он Сворт, — выставил руки Уильям. — Я вовсе не хотел доставлять вам неудобств. Конечно же, никто не будет их беспокоить, и я искренне рад, что с ними всёхорошо. Скажите, а кто обнаружил тело?

Допрос постепенно переставал прикрываться маской вежливой беседы, и за меня принялись уже всерьёз, только уже инквизиторы, которых очень заинтересовал способ или приём, которым я умудрился умертвить демоническую тварь. К слову, останки твари они уже тщательно собрали, упаковав по многочисленным плотным целлофановым мешкам, которые тут же погрузили в один из фургонов.

Всё это время отец Бертольд задумчиво слушал мои ответы, прикрыв глаза, беззвучно шевелил губами, будто разговаривая сам с собой, после чего неожиданно обратился ко мне со слащавой улыбкой, после того, как один из инквизиторов, занимающихся погрузкой остатков демона в автомобиль вдруг подошёл к нему и что-то коротко прошептал на ухо.

— Скажите, господин барон, а какой у вас сейчас ранг?

— Магический ранг? — удивился я. — Боюсь, что я не смогу вам ответить на этот вопрос, господин Бертольд. Это — закрытая информация. Дела Рода.

— Вам придётся, господин барон, — сочувственно щёлкнул языком священник, подав знак инквизиторам. Миг, и около меня уже стояли четверо с недвусмысленными намерениями.

«А вот это мне уже не нравится, — забеспокоилась Миа. — Что происходит?».

— Может вы мне объясните, что всё это значит? — холодно спросил я.

— И мне, если это возможно, — заинтересовался Крайвен, который сейчас с нескрываемым интересом поглядывал то на меня, то на отца Бертольда.

— А тут нечего объяснять, — ощерился священник. — В останках твари не обнаружено ни единого следа демонических эманаций, хотя я точно знаю, что они просто обязаны присутствовать даже после его смерти. Скверна не может выветрится. Её можно только поглотить, а это уже — сами понимаете, господин Крайвен.

«Я поняла! — ахнула Миа. — Я всё поняла!».

— Что вы хотите этим сказать, господин Бертольд? — поудобнее устроился я в кресле. — Вы думаете, что я каким-то образом причастен к исчезновению этой вашей демонической эманации? Вздор. Не брал я ничего.

Вот только моё ребячество из сидящих здесь никто не оценил. Все, наоборот, сидели напряжённые, будто прямо сейчас я могу на них наброситься и начать рвать на куски, как бедную служанку.

— К вашему сведению, поглотить эманации можно только вместе с магическим источником, господин барон, — прищурился Крайвен. — Этого в нашем мире не сможет сделать ни один маг, каким бы рангом он не обладал.

— Если только в нём не сидит демон, — прорычал Бертольд, окутываясь тонкой плёнкой защиты.

«Не смей! — заорал я, чувствуя, что Миа пытается взять моё тело под контроль. Именно сейчас я чувствовал всё то, что ощущала она. Страх, ярость и неистовое желание не даться живой. Сделать всё, что угодно, отправить на тот свет столько, на сколько хватит сил, но ни в коем случае не покорно сидеть и ждать своей участи. — Прекрати, я сказал! Включи мозг! Нас же именно на это провоцируют! Успокойся и верь мне! Да ты слышишь меня?».

И когда я уже был готов поддаться дикому желанию начать убивать всех, кто здесь находится, от дверей в гостиную раздался голос, который я никак не ожидал сейчас услышать. Голос, который привёл меня в чувство.

— Приветствую, господа. Мне кто-нибудь скажет, что здесь происходит?

Глава 14

Несколько секунд порой могут определить все дальнейшее существование.

Секунда.

Это одновременно гигантски много, а порой настолько мало, что крохотный отрезок времени просто не берётся в расчёт.

Большая ошибка. За эту секунду может произойти всё, что угодно: смерть, неверный выбор, неосторожно сказанное слово или просто возглас, который окажется для кого-то роковым.

Иногда секунда может растягиваться в вечность.

Дарованная мне, она так и сделала, когда я почувствовал, как Бертольд вот-вот отпустит на волю сплетённое боевое плетение, после чего в гостиной моего родового поместья воцарится кровавая вакханалия, которую уже не под силу будет кому-то остановить.

Спущенное с поводка заклятие — это выстрел стартового пистолета для нас с Миа, после которого мы не будем покорно ждать своей участи, а просто-напросто начнём убивать. И первым в этом кровавом списке, которым впоследствии будут пугать инквизиторов, станет именно Бертольд.

У него не будет ни единого шанса.

Как только плетение оторвётся от кончиков его пальцев — иерарх мгновенно умрёт. А со вскрытым горлом, даже они долго