Твою же мать! Я расслабился и совершенно не ожидал нападения. Нет, были подозрения, но что вот так, сразу…

— Прастытэ, мистер Колтон, но нам чертовскы нужэн эта ваш броня и батарэи из штурмового кастюма. И тыбэ придется их отдать. И нэт — эта нэ грабеж! Взамэн вы получите свой вездеход, доктора Ричарда Санчеза целым и нэврэдымым. Как по мне — хороший прэдлажений, нэт?

Я исподлобья поглядел на него. Бросил взгляд по сторонам — вокруг полно бойцов, и все держат меня на мушке.

— Ах, да! — спохватился Ахмед. — Знаю, что ты хочэш сказат: «Ахмед! Брат! Я могу забрать все силой!», — он театрально всплеснул руками. — Канэчно, можешь, но ты паймы: мои люди тоже нэ новички, так что целым ты нэ уйдешь, а док гарантыраванна умрет…

Араб кивнул на дока.

— Мой человек успеет его убить. Только ты дернэшься, только адын твой косой взгляд, и все.

Я, не двигаясь, сидел на месте, соображая, что делать, и «прокачивая» обстановку.

— Вай! Защем смотришь злой, как волк! Нэ надо оно тыбэ! Зачэм война? Зачэм стрылять? Мне нужно одно — я хочу свалить отсюда. А для этого мнэ нужен ваш костюм. А тыбэ нужэн вэздэход. Так давай поможим друг дрюгу, да? Все будэт чэстно — тэбэ транспорт, мнэ костюм. Чито скажешь?

— А чего вы не улетели с остальными «гостями»? — поинтересовался я.

— Я им нэ давэряю, — не стал юлить араб, — даже больше скажу — я их баюс!

— Отчего же?

— В них словно шайтан вселился! Паслэдние тры дня большая часть вэдет себя крайнэ падазрытэлна!

— В каком смысле?

— Я так понял — хотят добраться до магистрального хаба. Нэ панимаю, пачэму именно хаб? Пачэму нэ штаб-квартира или ближайшая абитаэмая планэта… Хаб! Хаб! Хаб! А еще ани всэ…ну, пачти всэ, изменились. Савсэм другой стал, нэ такой, как раньше. Нэт, нэкоторые нэ памэнялся, но вот Максым и Блайм — я их вабще нэ узнаю.

Так-с…

А вот я в отличие от Ахмеда знал причины их «изменений» — если все они заражены, если стали чем-то вроде того, во что превратился Блайм, то вот и объяснение. А вот то, что они все желают попасть на хаб — крайне скверно. Но снова-таки — предельно понятно, зачем им именно туда, ведь оттуда можно попасть на любую планету. На любую, включая Землю. Дэворары таки вырвались на свободу, случилось то, о чем мы говорили и чего боялись. Или очень скоро случится, если мы этому не помешаем.

— Где сейчас Максимилиан? — спросил я.

— В паслэдний раз я видел его перед тем, как он отправился наверх, к кораблю. Собраль своих боевиков, всех остальных «гостей», и ушель.

— А вы? Почему остались?

— Падумал и рэшил, что нам нэ по пути. Сделал вид, что собираюсь астаться. Ну а когда Блайм ушел, кстати, он савсэм рэхнулся — влэз в какой-то страшный броня и пошел вныз, к чудищам. Зачем — ваабщэ нэ панимаю. Наверное, мозга совсем потек.

Ну да…потек. Знал бы ты, насколько…

А все же действительно, почему Блайм полез вниз? Добить оставшихся выживших, вызволить остальных Дэвораров? Да какая уже разница?

— У вас есть корабль? — поинтересовался я. — Зачем вам броня?

Но собеседник лишь хитро улыбнулся.

— Давай гаварить здэс. Ты мнэ броня — я тэбе вэздэход. Зачем еще спрашиваешь? Нэ тяни время, да?

Ах ты ж, хитрозадый…

Эх, видит бог, я не хотел. Но если люди прямо-таки все делают для того, чтобы умереть…

Кто я, в конце концов, такой, чтобы им мешать?

Ведь и дураку понятно — никто ничего мне давать не будет. Броню сниму, и они меня грохнут. Во всяком случае, план таков.

Ну вот не верю я в благородство оппонента. Не верю, и все. Они всех, кто не их веры, не одной с ними крови, за людей не считают. Мы для них скорее животные, так что не будет он меня оставлять в живых. И дока, к слову, тоже.

Охранники, сидевшие на улице, за время нашей беседы успели занять удобные позиции, фактически окружив нас, но было видно, что они несколько расслабились — явно были всецело уверены в том, что я соглашусь на условия их шефа. Что ж…

— Ладно, убедили. Я вылезаю из брони, только попросите своего человека быть поаккуратнее, и не нервничать. Мозги этого старого алкаша мне еще пригодятся.

— Фрэнк! Брат! Только давай без глупостэй, да?

— Да какие уж тут глупости? Все, что можно, вы уже наломали без меня… Все, открываю скаф.

С этими словами я нажимаю режим экстренного открытия брони и одновременно активирую свой боевой режим. Тут уже не до изысков, тем более что вроде как нынче это для меня куда менее травматично и менее опасно.

Время привычно растягивается, поэтому для меня передние створки брони открываются крайне медленно. Я вполне успеваю высвободить руку, достать из кобуры револьвер, боеприпасами к которому я запасся на складе «мизерикордовцев», и, выпрыгнув наружу, спокойно всадил две пули в помощника Ахмеда, того, кто держал на мушке дока.

Первая пуля попадает туда, куда я целюсь, разнося вдребезги ствол, и подствольный магазин, вторая угодила в грудь.

В башку стрелять опасно — еще дока зацепит. А ствол этому уроду однозначно нужно было сломать, чтобы не дернул пальцем перед тем, как отдать концы.

Но нет, не успел. Даже не пытался. Все, док практически в безопасности. Ему стоит бояться разве что шальной пули, а так все противники будут палить в меня.

Еще три пули, выпущенные подряд, моментально находят свои цели — охранники еще даже не осознали, что произошло. Хотя нет, один попытался дернуть стволом. Но поздно, дружок, поздно…

Я уже предвкушаю легкую победу, однако происходит то, о чем док предупреждал меня ранее при обследовании.

Боевой имплантат дал сбой, и мое ускоренное восприятие замедляется до обыкновенного. Черт, я такого совершенно не ожидал! Вот это западло!

Я никогда не задумывался о том, насколько же легко, удобно было действовать под «ускорением». Уничтожение в таком режиме противников даже своего рода удовольствие приносит. И вот сейчас, не доделав дело до конца, выпав из «ускорения» совершенно неожиданно для себя, я чувствовал себя, как обманутый ребенок. Или, что правильнее, ощутил эдакое подобие обломанного оргазма. Вот еще бы немного, дело идет к самому интересному, и…но нет — облом.

Времени посочувствовать самому себе уже нет.

Бойцы из охраны араба перестали быть медленными, заторможенными, стали двигаться как обычно, и тут же открыли огонь.

Че-е-ерт!

А я стою, как лопух, с пустой пушкой. Блин, понадеялся на свою скорость и не потрудился перезарядиться. Да и палил, как бешеный, стараясь выбить ближайших врагов. Офигительно, и что теперь делать?

А делать все будем по старинке, тем более я все равно быстрее этих увальней, опытнее. И красивше, да.

Док, да и Ахмед тоже, словно в ступор впали. В отличие от охранников, какой-никакой боевой опыт имеющие, они попросту растерялись, не успели сообразить, что вообще случилось. Хотя Ахмед, судя по его бурной молодости и тому, что я слышал, должен был быть куда расторопнее. Но, видимо, сытая жизнь, достаток, так сказать, «руководящая должность» сыграла с ним злую шутку.

Он только открыл рот, чтобы что-то сказать, но выслушивать его я не собираюсь. У меня полно других, более приоритетных задач, а бубнеж над ухом мне не нужен. Так что я поступаю жестко: ударом ноги под колено отправляю его на пол, добавив для верности еще разок по затылку — этот крендель нужен мне живым.

А вот Рик молодец. Едва только осознал, что происходит — тут же рухнул на пол. Ну и славно, быстро учится. Хотя, если бы не учился — давно бы уже помер и до сегодня не дожил бы.

— До-о-ок! — ору я ему. — Бегом залезай в «Терминатора»!

Он явно не понял, что я сказал. Тогда я ткнул пальцем на броню.

Док, проследив взглядом направление, тут же мелко закивал.

Во, молодец!

— А как же…

Я поморщился. Ну что такое? Только похвалишь, и начинается… Приказ выполняют молча!

— Бегом! Не до тебя! — рыкнул я.

Ждать и смотреть, выполнил ли он мой приказ, я не собираюсь. В конце концов, жить он хочет, или нет?

Сам же я сбросил кнопкой фиксатор барабана, выкинул стреляные гильзы, зарядил следующие пять в револьвер.

Тут же вытащил из кобуры