Шрифт:
Закладка:
— Очень даже хорошо. Отлично то есть. Просто прекрасно. У тебя замечательная… все там замечательно, На-тян. — говорю я. Бьянка хмыкает. Качает головой, так, как она обычно качает, если хочет сказать «я окружена идиотами».
— Ши-тян! — повышает голос она: — подойди-ка сюда!
— Сейчас! — раздается голос Шизуки: — я вазу на место поставлю! — раздаются легки шаги, открывается дверь и она появляется в комнате для осмотра: — Ой! Я… мне потом зайти?
— Иди сюда — манит ее Бьянка: — чего в дверях встала?
— У вам там моя одноклассница лежит. — отвечает Шизука: — совсем голая.
— В этом и смысл. Иди сюда, посмотри. Вот сюда иди.
— А… ну хорошо. — Шизука подходит к нам и между ног у Натсуми становится тесновато.
— Смотри. Смотри внимательно. Что ты видишь? — спрашивает у нее Бьянка, опираясь на поднятое бедро Натсуми и положив руку ей на низ живота.
— Вижу Натсуми-сан. Большие половые губы Натсуми-сан… вот эта складочка. А еще ноги. — моргает Шизука: — а мы сейчас Натсуми-сан наказывать будем, да? За то, что она над Кентой в школе издевалась? Мне сходить переодеться? У меня новые зажимы для сосков появились… Наоми нравятся.
— Вот! — поднимает палец вверх Бьянка: — есть человек, который прямо говорит что видит. Шизука, не отвлекайся! А … теперь что видишь?
— Ээ… малые половые губы? Когда вы так раздвигаете и … аааа! Вижу. Я поняла… — кивает Шизука. Натсуми снова издает тот самый звук, не то писк, не то, что еще. Она раскраснелась, у нее учащенное дыхание, волосы разметались по столу.
— Что ты поняла? — спрашивает Бьянка: — ну-ка говори.
— Не могу. — качает головой Шизука: — если сама На-тян не скажет.
— Молодец — хлопает ее по плечу Бьянка: — растешь над собой. Уже межличностные аспекты социального взаимодействия так легко разрешаешь.
— А то. Я много книг по приемлемому поведению в обществе прочитала — кивает Шизука: — все равно не понимаю больше половины, но мне кажется, что такие вот сведения — это как раз называется тайна частной жизни. Вообще половое поведение у приматов табуировано — так Мастер Кента говорит, когда зажимы мне на грудь вешает…
— Видимо я тут один, кто не понимает, о чем речь — говорю я: — что тут не так?
— Вот. — Бьянка протягивает мне мощную лупу: — тебе нужно взглянуть внимательнее? На-тян, Кента сейчас внутрь тебя с увеличительным стеклом будет смотреть!
— …. ииить! — снова высокий звук, который Натсуми-тян не должна издавать. Не в этой вселенной. Она стесняется? Нет же, сама разделась, сама легла, сама ноги раздвинула, попросила меня не уходить… она же не привязана к столу в конце концов. В любой момент может встать, прикрыться, полотенце вон накинуть, нас всех извращенцами обозвать, мол под предлогом медицинского осмотра раздели и пялятся все втроем. Но нет, она лежит смирно, только покраснела вот и звуки какие-то издает.
— Так и не понял… смотри. — Бьянка прикасается к Натсуми и … вводит два пальца внутрь, неглубоко, буквально на два сантиметра.
— Это обязательно?! — вырывается у меня, но Натсуми — молчит, прикусывает губу и молчит. Дышит. Ее грудь вздымается вверх, словно у рыбы, выброшенной на берег. Хм… а как ведут себя на суше киты-убийцы?
Бьянка же извлекает свои пальцы из нее, смотрит на меня, тремя пальцами руки делает жест, словно итальянский шеф-повар, когда говорит о своей любимой пасте — «Белиссимо»! Проще говоря — складывает пальцы в щепоть а потом — медленно разводит в стороны. Между указательным и большим пальцами в воздухе повисает прозрачная нить. Я — молчу. До меня доходит. Правда каким образом это связано с лечением…
— На-тян, ты — эксгибиционистка. — заключает Бьянка, растягивая прозрачную нить, снова смыкая пальцы и снова разводя их в стороны.
— Вот и нет! — открывает глаза Натсуми, ан ее щеках цветут алые пятна и она тяжело дышит.
— Вот и да. — парирует Бьянка: — ей просто нравится когда на нее смотрят. Это ее заводит. Поэтому она так легко раздевается. Это ей в кайф… но она же приличная девочка и ей нужен предлог. Я не случайно вот сюда вас двоих загнала и даже увеличительное стекло тебе предложила. Ты просто подумай, На-тян, прямо сейчас у тебя между ног — три человека, а ты лежишь перед ними, совершенно голая, беспомощная… их похотливые взгляды скользят по твоим самым сокровенным местам… что бы подумали твои одноклассники, если бы они увидели тебя такую? Что бы подумали твои родители? Все вокруг? Тебе хочется, чтобы они все увидели тебя такой, какая ты есть? Такой, в непристойной позе, с разведенными в стороны ногами, с людьми, которые вплотную рассматривают твое тело, так, словно ты — просто дешевая игрушка на витрине магазина, которую каждый может купить и разглядывать и …
— Ооох! Н-не надо больше! — вдруг вскрикивает Натсуми и ее тело схватывает судорога, она выгибается дугой и будь я электрик и не знай ничего про внешнее проявление этого явления — я бы поискал на ней провод под напряжением, чтобы отбросить в сторону. Но я не электрик и я понимаю что сейчас происходит.
— Ногу держи! — командует Бьянка: — она сейчас ударится! Или со стола упадет! — я хватаю ногу Натсуми, Бьянка наваливается на вторую и мы не даем девушке повредить себе или упасть вниз, пока она бьется в судорогах.
— Боже! Аматэрасу! — стискивает зубы Натсуми: — Мать! Ааа…. — она наконец затихает и расслабляется. Наступает неловкая тишина. Я осторожно отпускаю ногу Натсуми-тян, отмечая что на ней остались отпечатки от моих рук, выгибало ее неслабо так.
— Повезло некоторым. — замечает Бьянка, делая шаг назад и смотря на вздымающуюся грудь Натсуми: — просто от слов. От каких-то своих фантазий. Вот она — сила воображения.
— Натсуми-сан всегда такая была. Что придумает — то и сбудется — замечает Шизука: — мне ей руки отпускать?
— Отпускай — командует Бьянка: — все равно она уже…
