Тем временем во дворе была закончена сборка и подготовка к бою двух 82-миллиметровых минометов БМ-37. Максимальная дальнобойность минометов составляла 3040 метров, что позволяло обстреливать из двора Хейглов три четверти территории аэродрома. Фролов, во время ВОВ командовавший минометной батареей, отдал приказ начать обстрел. Мгновение спустя на ВПП базы Мастерс взорвались первые мины.

Хотя расчеты минометов состояли не из 4, а из 3 человек на орудие, советские диверсанты в ходе огневого налета выпускали по 15 мин в минуту. Наведение осуществлялась по заранее рассчитанным для боевой позиции данным в индивидуальных таблицах стрельбы. Рита, выполнявшая роль наблюдателя-корректировщика, доложила об очагах пожаров на базе в предполагаемом месте расположения самолетов-заправщиков. В подтверждение ее слов после второй серии выстрелов на базе прозвучало несколько мощных взрывов. В небо поднялась огромная вспышка пламени, спустя мгновения к пожару прибавились звуки от взрывающихся авиабомб, горящих вместе с бомбардировщиками.

– Хорошего понемногу, ребята, уходим, – скомандовал Фролов, и диверсанты, погрузившись в грузовик, покинули гостеприимный дом Хейглов. Вся операция заняла около 15 минут.

Вечером того же дня на совместном совещании представителей военных, ФБР и полиции подводились неутешительные итоги.

– Итак, в результате теракта полностью утрачены 7 бомбардировщиков Б-52 и 3 заправщика КС-135, еще 3 бомбардировщика повреждены, но подлежат восстановлению. К счастью, 5 бомбардировщиков ушли на выполнение боевого задания за полтора часа до теракта. Пропавшими без вести числятся около 90 военнослужащих, как мы прекрасно понимаем, все они мертвы, раненых около 100, безусловно, особую важность приобретает частичное разрушение корпусов атомных авиабомб и выброс радиоактивных элементов в воздух. Слухи об этом уже распространились по городу и вызвали паническое бегство жителей. Чем, скорее всего, воспользуются террористы, чтобы скрыться со слабо контролируемым потоком беженцев. Командующий базой полковник Дженнингс застрелился, – тяжело вздохнув, закончил свой доклад представитель военных, передавая слово представителю ФБР.

– При осмотре места происшествия во дворе Хейглов обнаружены 2 миномета советского производства и остатки ящиков для мин. При попытке осмотра минометов произошел взрыв, погиб криминалист ФБР, еще несколько сотрудников получили тяжелые ранения. Опрос Хейглов практически ничего не дал: у мистера Хейгла сломана челюсть и амнезия после тяжелого сотрясения мозга, миссис Хейгл и дети находятся в состоянии нервного шока, ничего толкового от них добиться пока нельзя. Установлен хозяин грузовика – это хозяин бара «Веселый пилот» Дик Фрэнсис. Сегодня утром бар сгорел, Фрэнсис пропал без вести. Имеет ли он прямое отношение к теракту или сам является жертвой, не установлено, Фрэнсис объявлен в розыск. Вся доступная информация состоит в том, что нападавших было несколько, среди них есть женщина, они очень хорошо подготовлены и, скорее всего, не остановятся. Мы начали широкий комплекс розыскных мероприятий, но будут ли они иметь успех в условиях начавшейся войны и массовой паники среди населения?

Тем временем советские диверсанты, разделившись на несколько групп, спешили покинуть гостеприимный округ Сакраменто. Их война только начиналась.

27 октября 1962 года, 8 часов утра по местному времени. Калифорния, Майра-Меса, окрестности Сан-Диего, возле объединенной базы ВВС US NAVY и MARINE Мирамар

Она давно уже стала местной достопримечательностью. И пожилые люди, старожилы Майра-Меса, и юные студенты из многочисленных университетских кампусов университов Уэбстер, Сан-Диего и Аллайант Интернэшнл, все сходились во мнении, что вкуснее выпечки, чем в булочной тетушки Ирмы, на углу Кирни-Вилла-роуд и Мирамар-роуд, не сыскать во всей Майра-Меса. А может быть, и во всем Сан-Диего. Каждое утро пожилая Ирма Шрайбикус с двумя своими племянниками вставала затемно, в четыре часа. А уже в шесть тридцать булочная открывалась, наполняя улицу запахом разнообразной выпечки, от которого у прохожих слюнки текли. К семи часам утра в булочную выстраивалась натуральная очередь, в основном из студентов. Постоянным оптовым покупателям свежие рогалики, плюшки, круассаны и прочие вкусности развозили на своем пикапчике племянники тетушки Ирмы, Роберт и Людвиг. В Майра-Меса эта замкнутая группа немцев, бежавших после войны от ужасов коммунистического режима, обосновалась после трехлетних скитаний, в 1948 году. Когда-то давно, в начале пятидесятых, Ирму, тогда еще не получившую гражданство США и работавшую в этой булочной у старины Майлза пекарем, на птичьих правах, только с видом на жительство, вызывали даже в комиссию Маккарти по расследованию антиамериканской деятельности. Кто-то из бдительных соседей настучал, что в булочной работает сомнительная иммигрантка из Германии, вдобавок из Восточной. Но Ирма Шрайбикус прошла слушания на комиссии легко. Посудите сами, на вопрос члена комиссии: «Как вы относитесь к коммунистам?» она ответила: «Я ненавижу коммунистов больше, чем вы все вместе взятые!» и разразилась гневной речью на десять минут, из которой маккартисты узнали, что Ирма до войны держала кафе и отель в Данциге. Она владела трехэтажным зданием в центре города, первый этаж которого занимало большое кафе, а два других были гостиничными. А потом пришли русские коммунисты, вместе с польскими, и выгнали ее в два часа. Она даже показала пачку пожелтевших документов, заботливо завернутых в папиросную бумагу и перевязанных ленточкой. Некоторые наиболее дотошные члены комиссии развязали эту пачку, чтобы просмотреть документы подробнее. Один, отставной офицер, воевавший в Европе, владел немецким и перевел остальным. Там было все, от права собственности на здание и разрешений на гостиничный и ресторанный бизнес, до пожелтевшего меню, датированного пятнадцатым августа 1938 года. При виде этого меню Ирма расплакалась, мешая английские и немецкие слова, она говорила, что вот, видите, «какое у меня было хорошее кафе, а коммунисты все отобрали, а вы еще меня подозреваете в симпатии к ним. Да я и приехала сюда потому, что до Америки им никогда не добраться!» Председатель комиссии, престарелый судья Джойс, все время молчавший на заседании, после слов Ирмы все не мог понять и переспрашивал ее, как так можно было отобрать частную собственность. Узнав, что очень даже можно, более того, можно быть в один момент изгнанным из родного немецкого города Данциг, ставшего в одночасье польским Гданьском, насупился и произнес: «Ну эти польские комми звери еще почище нацистов». Одновременно сняв все вопросы к будущей гражданке США Ирме Шрайбикус.

С тех пор прошло немало лет. Старина Майлз ушел на покой, получив от Ирмы хорошие деньги за свою булочную. Племянники Ирмы, тоже в начале пятидесятых получившие гражданство и скитавшиеся по стране в поисках лучшей жизни, постепенно перебрались под крыло к тетушке, которая медленно, но верно расширяла свой немудреный бизнес. Вот и в это утро они привезли шесть лотков с выпечкой к шлагбауму пункта пропуска военного городка авиабазы Мирамар. Караул был насквозь знакомый, с сержантом