— Гуляйте, веселитесь, служивые!

— Так, чтоб на душе не осталось и следа былой тоски!..

После этих радушных пожеланий у стражей порядка случился провал в памяти. На следующее утро они силились, но никак не могли вспомнить, куда же подевались хозяйки.

Но размышлять не очень-то хотелось. Вокруг на полу стояли непочатые бутылки с той самой картофельной водкой, о которой упоминалось в доносах.

Лишь на следующий день отряду полицейских удалось извлечь из дома ведьм невменяемых околоточного надзирателя и городовых.

А Ирица и Босорка навсегда исчезли из Киева. О проделках и шалостях подружек горожане вспоминали с грустью: некому теперь и гопак с мордобоем устроить, и шинкарей наказать за махинации. Даже зеваки перестали собираться у Почтовой конторы.

Но вскоре грусть была развеяна внезапным и необъяснимым появлением в каждом киевском доме по серому коту.

Откуда и каким образом взялось одновременно столько симпатичных тварей, горожане так и не сумели понять. Однако избавляться от них киевляне почему-то не решились. Зачем понадобилось Ирице и Босорке дарить землякам котов? Об этом нет упоминаний ни в киевских преданиях, ни в документах.

Ha перекреске торговыx nутeй

Из века в век

Где кипят торги, где льется рекой золото и серебро, где беда частый гость, там и ищи клады", — примерно так на разных языках сообщается в старинных "кладниках" — пособиях для поиска сокровищ.

История Киева наполнена и бедами, и "реками золота и серебра". Выгодное географическое положение со времен основания города притягивало сюда несметные богатства. По Днепру проходил многовековой знаменитый торговый путь "из варяг в греки". Великая река сближала прибалтийские страны с причерноморскими и средиземноморскими.

Съезжались в Киев купцы с Балкан и Ближнего Востока, из Западной Европы и с Кавказа, из Скандинавии и Поволжья. И, помимо всевозможных изделий, привозили на днепровские берега золото, серебро и драгоценные камни. Так что, из века в век накапливалось добро у киевлян — и у богачей, и у людей среднего достатка.

А когда город захватывали вражеские полчища, ценности и реликвии прятались в тайники и укромные места. Не всегда удавалось владельцам изъять их назад.

И увеличивалось с годами в Киеве количество кладов. И обрастали спрятанные сокровища легендами, преданиями, реальными и фантастическими слухами, жуткими историями.

Даже после того, как город был разорен татаро-монгольскими войсками и утратил свое былое могущество, сюда тянулись купцы из разных стран. Так что в Киеве торговля не умерла.

Приученные к бедствиям

Литовский дворянин, дипломат Михалон Литвин в середине XVI века побывал во многих европейских землях и городах, в том числе и на Украине.

Он отмечал, что Киев изобилует иностранными товарами, "…ибо нет пути более обычного, как древняя, давно проложенная и хорошо известная дорога, ведущая из черноморского порта города Кафы, через ворота Таврики на Таванский перевоз на Днепре, а оттуда степью в Киев; по этой дороге отправляют из Азии, Персии, Индии, Аравии и Сирии на север в Московию, Псков, Новгород, Швецию и Данию все восточные товары, как то: дорогие каменья, шелковые ткани, ладан, благовония, шафран, перец и другие пряности…"

Помимо названных Михалоном Литвиным товаров, купцы доставляли в Киев ювелирные украшения и различные изделия из золота и серебра. В один купеческий караван иногда объединялось несколько сотен торговцев. Наверное, сообщения о полном экономическом упадке города в XVI–XVII веках весьма преувеличены.

Михалон Литвин писал: "…При проходе каравана значительные доходы извлекают киевские жители: воеводы, мытники, купцы, менялы, извозчики, лодочники, трактирщики и шинкари…

Киевляне пользуются выгодами от караванов и в тех случаях, когда эти последние, проходя зимою через степи, сбиваются с пути и гибнут под снежными заносами.

В невзрачных киевских хатах встречаются не только достаток, но даже изобилие плодов, овощей, меду, мяса и рыбы; сверх того, <…> они до такой степени переполнены дорогими шелковыми одеждами, драгоценными камнями, собольими и другими мехами и пряностями, что мне самому случалось видеть шелк, обходившийся дешевле, нежели в Вильне лен, и перец дешевле соли…"

Приученные ко многим бедствиям, киевляне и в мирные, благополучные времена старались спрятать часть своего богатства. В основном зарывали в землю, хранили в тайниках, оборудованных в пещерах, в дуплах деревьев, замуровывали в стенах различных строений.

Об огромном количестве киевских кладов знали не только горожане. И в раннем, и в позднем Средневековье захватчики, разграбив храмы, принимались искать сокрытые сокровища.

Они врывались в дома, рылись в подвалах, простукивали и выламывали стены. А хозяев подвергали изощренным и мучительным пыткам.

Что прятали и что находили

Конечно, прятали киевляне в землю то, что не заржавеет и не сгниет: драгоценные металлы и камни. Как свидетельствуют летописи, такие клады попадались в городской черте еще в Средние века.

Нередко о найденных сокровищах люди умалчивали. От скифов сохранилось высказывание: "Золото любит молчание".

Но иногда отыскавшего клад распирала радость и желание похвастаться внезапным богатством. Последствия подобной несдержанности, как правило, были печальными.

Житель Киева мещанин Василий Харщевский в 1824 году нашел возле северной ограды Михайловского монастыря богатый клад. Сохранилась опись его находки: "Чаша серебряная на подножке, с изображением по сторонам в выпуклых кругах Спасителя, Божией Матери, Св. Иоанна Предтечи и Св. Иоанна Златоуста, с греческой надписью: "Пейте от нее все" <…> весу 68 золотников (около 300 граммов).

Дискос серебряный, состоящий из одной тарелки с изображением посредине Божией Матери. <…>

Круглая икона, в поперечнике 3 дюйма (примерно 7,62 см), из самого чистого золота, подобная архиерейской панагии с выпуклым изображением Спасителя, и с 10 рубинами и бирюзами по краям. <…>

Другая такая же панагия золотая, <…> с изображением одного св. мученика. <…>

Крест почти равносторонний 1,5 дюйма величиною, мраморный, с золотыми накладками со всех сторон и с одним камнем, вделанным в середину. <…>

25 золотых привесок в виде кисточек филиграмовой работы; некоторые имеют подвесочки, украшенные жемчугом и камешками; весу 32 золотника.

8 дужек или широких полуколец, самого чистого золота, искусной филиграмовой работы, осыпанных дорогими камешками разной величины. Дужки сии, по-видимому, составляли корень окладного Евангелия. Весу во всех золота с камешками 45 золотника.

20 бляшек из серебра, с фигурными прорезками и на одной стороне вызолоченными, подобных украшениям на старинных греческих иконах и на воскрилиях риз святительских.

Плоская треугольная золотая бляшка, украшенная с одной стороны греческой эмалью…" <…>

Василий Харщевский смекнул, что лучше получить небольшое вознаграждение и жить спокойно, чем утаить клад. Наверное, памятен ему был печальный опыт другого киевлянина.

Дом Артемихи

Фамилия того человека не сохранилась в документах, но известно, что звали его Назаром