Мои брови взметнулись вверх, но с вопросами я больше не лезла, не желая обрушивать на свою голову его гнев. Чёрт знает, что ему нужно, но в одном он был прав — его помощь может пригодиться. Хотя… в чём?

Додумать не успела, он остановился у лаборатории, а я буркнула:

— Спасибо, — попыталась отстегнуться, но он остановил мою руку, спросив:

— Останешься или домой?

— Останусь, — соврала тут же, но в памяти вдруг всплыло его предупреждение и я поморщилась, сказав правду: — Даже заходить не буду. Передам и домой.

— Звони из машины, я отвезу.

— Такси вызову, спасибо, — попробовала оказать вялое сопротивление, разбившееся о его укоризненный взгляд. — Слушай, это всё, конечно, здорово… — начала с запалом, но договорить он не дал:

— Окей, выходи.

— Чего? — переспросила, опешив.

— Ты же к этому ведёшь? Я понимаю. Выходи.

— Правда можно? — я слегка прищурилась, а он поморщился:

— Ещё ни одну не заставлял и первой ты не будешь.

Я быстро отстегнулась, как будто спасалась от погони, вышла и хлопнула дверцей, рванув к двери в лабораторию, но вовремя опомнилась и юркнула за дерево, достав телефон. Набрала Брагину и он через пять секунд выскочил на улицу, прямо как я ночью.

— Алло! — сказал в трубку нервно.

— Работает безотказно… — пробормотала в ответ и протянула голосом из навигатора: — Через три метра поверните направо.

— Что за шутки, Майя?! — возмутился Брагин, увидев меня.

— Посылка для нашего мальчика, — хмыкнула злорадно и пролезла в рюкзак за пробирками.

— Майя… — вздохнул, принимая их.

— Всё подписано, я умываю руки. Адрес Никитина вышлю в сообщении, если интересно.

— Поругались? — спросил осторожно.

— Нет, что Вы, — хохотнула, удивляясь на свою наивность, — просто он врёт, как дышит.

— Поясни.

— Да что там пояснять? Он участвует в боях с тех пор, как появился в городе. Все эти громкие фразы о том, что он пошёл туда лишь чтобы найти убийцу девушки — просто для красного словца. У меня нет ни малейшего желания разбираться в том, что вымысел, а что — правда.

— Потому что ты затеяла оперативную работу, а настоящий криминалист всегда следует лишь за уликами, — сказал наставительно. — И, как следствие, никаких тебе неоправданных ожиданий.

— А я не криминалист, — скупо улыбнулась в ответ, — и не хочу им быть.

— Не руби с плеча, просто это дело оказалось слишком личным…

— Да нет ничего личного! — взвилась, повысив голос.

— Именно поэтому ты раздражаешься, — заметил ненавязчиво.

— Да-да, я поняла, давно уже, Вы подталкиваете меня к решению податься в судебную медицину или в криминалистику, это всё очень занимательно, но…

— Без «но», — перебил неожиданно невежливо. — Ты увлечена, это видно. Просто не только лишь расследованием, и это смазывает общее впечатление. Не горячись, прошу, подумай.

— Да какое Вам до меня дело? — спросила грубо, а Брагин улыбнулся в попытке скрыть обиду и разочарование. — Простите, — тут же покаялась, а он улыбнулся ещё шире.

— Ты права, — сказал мягко, — я же не отец тебе, в самом деле. Просто обидно, что пропадает такой талант. Что ж, пойду, займусь образцами. Третьякова за порог, пусть подъезжает сюда.

— Вы продолжите? — спросила с недоумением, но по-настоящему удивился именно он:

— Конечно! Я искренне верю, что он не убивал и намерен помочь ему это доказать. А для любой лжи есть причина.

— Это мне уже не интересно, — остановила его, поморщившись. — Я не буду выставлять его, приезжайте, как договаривались.

— Хорошо, — кивнул и похлопал меня по плечу: — До встречи.

Он скрылся в здании, а я вызвала такси, краем глаза видя машину Кирилла, припаркованную в нескольких метрах. И тут же закралась другая мысль. А что, если голову мне морочит именно он? Я совершенно ничего не знаю о нём. И узнать мне попросту неоткуда. И, на самом деле, одно другое не исключало: они оба могли врать. А вот копаться в этом желания не было больше никакого.

С меня хватит.

7

Больше всего на свете хотелось просто лечь и расслабиться. С этой мыслью я ехала в такси, то и дело оборачиваясь и видя всё тот же чёрный внедорожник Кирилла, с этой мыслью входила в подъезд, чувствуя на себе его взгляд, с ней же осторожно открывала дверь, чтобы не разбудить свою головную боль, стягивала джинсы и бюстгальтер, не снимая футболки, и ложилась под одеяло. Но до вожделенного расслабления было далеко.

Третьяков тут же перевалился на бок и уставился на меня.

— Чего? — спросила устало, продолжая смотреть в потолок.

— Будет слишком оптимистично попросить тебя отдать мои ключи? Вряд ли я смогу вернуться туда когда-нибудь, но мне приятно так думать.

Я хмыкнула и перевернулась, посмотрев ему в глаза.

— Брагин намерен всерьёз за тебя взяться. Думаю, всё образуется, — сказала, слегка улыбнувшись.

— А по твоему лицу не скажешь, — ответил хмуро.

— Просто устала разочаровываться. Но это мои проблемы, ты был абсолютно прав, когда говорил, что нельзя быть такой наивной и доверчивой.

— Звучит, как будто это не твоя проблема, а моя, — приподнялся на локте и пододвинулся ближе, положив одну руку мне на живот. — В чём дело?

— Ты участвовал в тех боях с самого своего приезда, — ответила с усмешкой, а он вскинул брови, ответив незатейливо:

— Ну да, — ухватил меня за руку и тут же пустился в объяснения: — Я же сказал, как приехал, меня сразу кинули на убийство. Та самая девушка. Пытался что-нибудь разнюхать, но ничего, кроме разбитой рожи, не получал. А потом встретил приятеля. Он попросил слить бой, я — рассказать о местной кухне. Что-то с ним было не так, понимаешь? Дёрганный, нервный…

— А ещё ты говорил, что сидел в зрителях, — напомнила невзначай, — в раздевалку пришёл в самый последний момент и вдруг такая удача — знакомый.

— В тот раз — да, — ответил невозмутимо, — и делал так каждый раз, но повезло впервые.

— И с чего бы следователю так яростно за тебя браться, раз ты с разбитым лицом на работу ходил с завидной регулярностью? Связывать тебя и убитого? Это ж, вроде как, норма.

— В том-то и дело, — слегка поморщился и сжал мою руку, поглаживая большим пальцем. — Думаю, он меня видел там. И Руслана, в разное время. И его холёную рожу я с синяками не видел ни разу. Отсюда вопрос — какого хера он там ошивался? Ставки делал или попросту крышевал?

«Неплохой вариант — мелькнуло в голове, — объясняет, откуда Кирилл знал, что Третьяков — опер».

— И поэтому