же время ничего не замечала. Я ощущала только тупую боль, почти физическую, хотелось проснуться и начать этот день заново: чтобы я не простыла, чтобы машина не сломалась, чтобы Палыч ждал меня в офисе, а Людмила спросила у бабки, кто шумел, чтобы Петраков не сказал лишнего, чтобы я никогда не узнала, что отец замешан в истории с наркотиками. А еще лучше, проснуться и не знать, кто такой Испанец, с этими его поставками, манипуляциями и секретам, и никогда не видеть медового оттенка его глаз и мальчишеской улыбки.

Я машинально потерла синее запястье, постоянное напоминание о нем, закрыла глаза и рухнула в сугроб. Лежала и таращилась в черное небо, а на мое лицо падали редкие снежинки и тут же таяли. Лежала до тех пор, пока холод не начал пробирать до костей. Резко поднялась, вспомнив, что не дала отбой Пашке, торопливо набрала и отправила «ОК», успев минута в минуту. «Я поседел» - пришло в ответ. Я фыркнула и полезла в машину, паршивец всегда умел привести меня в чувство одной фразой. Завела мотор, включила печку посильнее, и принялась вспоминать каждое слово, которое услышала, старательно опуская фразу про отца.

Во-первых, теперь я уверена, что Катю следует искать по следам Скрипача. Колосов ручки сам марать не будет и ответственность полностью переложит на ближнего. Во-вторых, отчетливо прозвучало замечание, что рассчитывать на чью-либо помощь мне не стоит. В-третьих, покупатель все же Маршак, он однозначно сказал, что не может помочь мне в силу сложившейся ситуации, скорее всего, его вмешательство подвергнет ее еще большей опасности. То же самое он сказал и о её окружении. То есть брат, муж и Сергей. Или не то же самое? Помню, что-то резануло слух, может, интонация или как будто предостережение.

Написала Пашке «Всех в офис.» и плавно тронулась с места.

А еще он очень сильно напирал на мою интуицию, идущую вразрез с доказательствами, и что именно ей стоит верить. Допустим, ситуация гораздо сложнее, чем я могу сейчас нарыть. Из-за этих недостающих деталей все выглядит вовсе не так, как есть на самом деле. И предостережение это было после того, как он проговорился про отца и увидел мою реакцию. То есть действующие лица определены правильно, а вот мотивы – нет. Что ж, на этом и остановимся.

- Раз, два, три, четыре, пять, я иду тебя искать! – громко сказала я и сильнее надавила на педаль газа.

По дороге я окончательно упокоилась и в офис входила собранной и решительной, обнаружив, что вся команда уже в сборе, несмотря на позднее время. Кивнув Паше и поцеловав Макса в щеку, я прямиком отправилась в подсобку, достала большую, в пол стены, карту города и прилегающих территорий, которую часто использовала в поисках. Пока Максим с Петровичем её вешали, Пашка распечатал несколько фотографий и все данные с адресами, которые удалось собрать, а я разделила их на 4 части и раздала вместе с фломастерами и канцелярскими кнопками в цвет.

- Итак, - деловито начала я, - ищем девушку, Маслову Екатерину Владимировну, в девичьи Чернову, - брови Макса медленно поползли наверх, но он счет за благо промолчать, а я продолжила: - Катя была похищена из дома своего брата в ночь с пятнадцатого на шестнадцатое, вот этим ублюдком, - и прикрепила на стену рядом с картой фото Скрипача из дела, что достал Петрович, - которого зовут Колыпин Дмитрий Евгеньевич. Фото старое, сейчас он выглядит еще более мерзко.

- Тебе это птичка на хвосте принесла? – все-таки не выдержал Максим.

- К сожалению, нет, - спокойно ответила я, - но к данному делу это не относится. Отличительной особенностью Колыпина является отвратительный голос, за что его прозвали Скрипачем. Заказчиком похищения является Колосов Данила Александрович. На этом факты заканчиваются и начинаются домыслы.

- Заказчик Колосов – это факт? – поднял бровь Петрович, а я кивнула. - Я, конечно, извиняюсь, но и это тебе птичка на хвосте принесла? – Макс ехидно заулыбался, а Петрович продолжил: - Еще утром возможных кандидатов было два. И второй, то есть Маршак, был куда более перспективен на эту роль.

- Маршак?! – рявкнул Макс. - Вы чем тут вообще занимаетесь?

- Спокойно, Максим, ничего противоестественного, - поморщился Петрович от его криков. - Итак?

- Это не Маршак.

- И как ты определила?

- Спросила.

Наступило гробовое молчание, Пашка скромно потупил глазки, Максим начал краснеть и был готов взорваться в любую секунду, а Петрович как-то весь сдулся и почесал затылок:

- Беру свои слова назад. Это противоестественно, Василиса.

- Продолжим или еще посплетничаем? – задала я риторический вопрос. – Так вот, дальше начинаются домыслы, к делу их, как говорится, не пришьешь, но особым вниманием следует одарить мужа Екатерины, Глеба Маслова. Петрович, я на тебя рассчитываю: слежка по полной программе, если заметишь подозрительных субъектов поблизости – сразу же сматываешься. Подробности расскажу завтра, надо уточнить один момент у Люды.

- Он на подозрении в причастности?

- Скорее просто на подозрении. Я бы назвала это непростительным равнодушием и хладнокровием, в сочетании с довольно убогой фантазией и сомнительными актерскими талантами.

- Размечаем как обычно? – подхватил Пашка. – Красным наиболее перспективные объекты, вдали от глаз, ушей и прочих частей тела любопытных, синим – квартиры в неблагополучных районах, где любопытные давно перевелись, и зеленым – самые маловероятные?

Я кивнула, мы дружно приступили к работе, и часа через два с тоской поглядывали на карту, сплошь усеянную красными и синими точкам, с редкими зелеными вкраплениями.

- Петрович на спец задании, Пашка в офисе за старшего и на связи, Максим, если свободен, по красным точкам в черте города, с ксивой и угрюмым лицом, я тоже по красным, но по области. В конце дня общий сбор, кто как выдохнется.

- Свободен, - процедил Максим и странно на меня посмотрел. С примесью тоски и настороженности, которые я не могла связать ни с одним событием.

- Не смею задерживать, - развела я руками и добавила тепло: - спасибо, что приехали, я это очень ценю.

Пашка подмигнул мне и тут же отчалил, Петрович, кряхтя, переобувался, а я решила набрать Людмиле, пока не забыла.

- Разбила? – с надеждой в голосе спросила она.

- Пока нет.

- Вот ведь… я думала ты еще днем позвонишь с радостной новостью, а тут такая незадача. Гришка обрадовался, когда я попросила его забрать меня, говорит, здорово,