Шрифт:
Закладка:
– А вы? – от удивления у Аглаи даже очки с переносицы съехали.
– Так ты же сказала, что с моим графиком сверила. Значит, я свободен в любое время. Пусть выбирает невеста.
– Но вдруг вам не понравится? – будто даже касаться листа с номером было страшно, помощница на два шага отошла от стола.
– Мне все понравится.
Вместо того чтобы задуматься над странной реакцией ассистентки, я представил Дашу, выбирающую время.
Ни хрена не романтическое предложение. Без кольца, пахучего веника и лапши для ушей. Но почему-то казалось, что с Дашей именно так будет лучше. Честнее, чем в фильмах и отчете о ее прежнем замужестве.
С бывшим мужем даже в сравнении пересекаться не хотелось. За свои подвиги он вызывал лишь два желания: найти в лесочке тихое место и прикопать там придурка, чтобы не портил больше никому жизнь.
Не нужно мне было сейчас, чтобы Даша о нем вообще вспоминала. Уж лучше пусть сама спокойно выберет день, даст добро. А потом будет ей все, что положено.
С этими мыслями я еще раз показал Аглае номер телефона и выгнал из кабинета. О своем решении будущая невеста вполне могла сообщить мне сама.
Но звонка от Даши я не дождался ни через час, ни через два. Работа встала поперек горла. Аглая трижды поклялась, что сделала все, как приказал. Даже показала отправленное письмо.
Однако телефон молчал. А уже поздно вечером, когда я сам решил набрать номер одной упрямой женщины, она расщедрилась на видеосообщение.
В темноте разобрать что-то было сложно, но знакомый голос в трубке вначале сказал о какой-то аварии. А потом о больнице.
Про ЗАГС или свадьбу Даша не упомянула ни слова. Она словно и не знала о них. Но, вглядываясь в мелькающие тени на видео, вслушиваясь в голос, я вдруг и сам забыл, что хотел выяснить.
Все мысли оказались лишь о том, что такой уставшей и встревоженной я свою боевую бухгалтершу еще не слышал. А еще о том, нужно ли заезжать на заправку и влезет ли в меня еще одна чашка кофе.
Дамир.
Для чего придуманы тормоза, я забыл сразу после выезда из города. Мотор ревел. Я в трубку ревел на службу безопасности. Профилактически. Чтобы быстрее шевелили задницами, выполняя новое распоряжение. А когда ни с кем не общался, набирал номер Даши.
Отвечала эта коза неохотно. Трубку брала через раз. Говорила короткими фразами и отключалась. Так и напрашивалась на разъяснительную беседу. Вдумчивую, качественную, с поркой. Чтобы то, что через уши не зашло, вбилось под кожу шлепками.
Никогда на баб руку не поднимал. Считал откровенной слабостью, а еще дуростью. Но одна круглая задница так и просила забить на свои принципы.
С огнем моя Дарья Юрьевна играла. Каждым неотвеченным звонком обеспечивала себе все более скорый отъезд в Питер. Но, стоило ворваться в больницу, рассовав купюры по карманам медсестер, добраться до нужной палаты... всю злость будто мощным насосом откачали.
Не думал никогда раньше, чем она меня таким особенным зацепила. Встретились и встретились, что такого? А тут вдруг озарило. Как лопатой по темечку.
Там, где любая другая удивилась бы, захлопала ресницами, Подберезкина и не подумала ничего играть. Как увидела, что вошел в палату, – сразу бросилась в объятия. Без тупых бабских «ну зачем» и «как ты здесь оказался?».
Просто прижалась к груди. Такая маленькая без своих вечных шпилек! Моська моя. Тихонько выдохнула в отворот рубашки. Облегченно, не скрывая, что рада. И поцеловала. Куда достала. Выворачивая мне нутро наизнанку этой своей лаской.
Сучка! Ну, сучка ведь!
Что там было про запах каблука? Он самый. Разил наповал даже сквозь раздобытый у медсестры одноразовый намордник.
Вместо того чтобы шлепать эту упрямицу, остро захотелось увезти её подальше и спрятать от всех. Магия какая-то. Забытая и запретная. Гены дедовы проснулись. Вдруг!
Но не потянул и прятать не стал. Без слов остался рядом. Смотрел, как она поправляет простыню сонной подруге. Слушал, как успокаивает и обещает вернуться завтра утром с какими-то пирожками.
– А Настя тебе компот сделает. Твой любимый с курагой и изюмом.
– Даш, ты еще пельменей налепи! Придумала. Отоспись лучше. Малышей побереги.
Подруга даже глаз не открыла. Зевала уже. И лишь пальцы подвешенной на вытяжке ноги сжимались и разжимались, словно отстукивали какой-то мотивчик.
– Ты же знаешь, я могу и пельмени! Ты только не додумайся никуда отсюда сбежать. Доктор сказал «две недели», так что ни дня меньше. А мы с Настей что-нибудь придумаем, чтобы не скучала.
– Да куда я сбегу?! – послышался грустный вздох. – За ногу гады привязали. Даже на бок не повернуться.
– В девятнадцать тебе и такое «привязывание» не помешало!
– В девятнадцать у меня еще не было двух крикливых оглоедов и мужа. Не понимала своего счастья. А сейчас хоть отосплюсь.
– Ты клянешься?
– Вот что вы заладили?! Настя потребовала, чтобы я заявление в полицию написала. Прям завтра! Ты, чтобы я тут две недели торчала. Вы б согласовали хотя бы.
– А для заявления к тебе завтра дядя полицейский придет, – Даша успокаивающе погладила подругу по руке. – Никуда ходить не надо.
– И я что, прямо тут буду дело возбуждать?
– Дело возбуждает прокурор, а тебе ближайшие две недели никого возбуждать не положено. Спи и ешь.
– Отлично звучит!
От широкого зевка больной у меня самого чуть челюсть не свело.
– Так все и будет. Хорошо. Верь.
– Буду верить и... – второй зевок оказался шире первого. – Я рада, что ты передумала со мной ехать. У меня-то, как у кошки, девять жизней. Только ногу сломала. А ты с пузом...
– Не будем. – Плечи мой Подберезкиной дернулись, но она быстро взяла себя в руки.
– Да. Не будем.
Даша последний раз что-то расправила, а потом воровато оглянулась в мою сторону. Дополнительного намека не понадобилось. Стоило ей подняться со стула, как я аккуратно перехватил эту сказочницу под локоть и отконвоировал в коридор.
Совпало идеально. После разговора о полиции терпение мое вдруг стало трещать по швам, а после упоминания Даши, которая отказалась ехать с подругой, оно чуть не лопнуло прямо в палате.
Со ступенек больницы мы спускались в напряженном молчании. Даша фактически висела у меня на руках. Я, не чувствуя тяжести, тянул ее к машине. Медбрат, куривший на крылечке, смотрел на нас, как на вечернее шоу по ТВ.
– А теперь в подробностях! Что случилось? Когда случилось? И почему не позвонила сразу? – уже в машине, пристегнув Подберезкину ремнем безопасности, я начал допрос.
