Роуз нахмурилась, вспоминая клетку с детьми из кошмарного видения. Что от них нужно тёмному хранителю? На банкете генерал объявил о своём намерении создать «работный дом» в пустыне и поселить там помимо взрослых неприкаянных мальчишек и девчонок с улиц. Не очень похоже на простое совпадение… но как связаны эти события? Ядовитый торт запутанного дела наращивал всё больше и больше слоёв!

Наконец её верблюд нагнал Руи с Бахулой и остановился. Роуз подула на прядь волос, упавшую на лицо, жадно отпила воды из фляги, которую протянул друг, и вытерла пот со лба.

Мальчик спрятал флягу в седельную сумку и показал на узкую горную тропу.

– Вперёд! Храм Ханумана недалеко, и нас ждёт Бабанун!

Он дёрнул за поводья, и верблюд послушно тронулся с места.

Роуз окинула взглядом покосившиеся лачуги возле сторожки и поёжилась. У девочки появилось неприятное чувство, что за ней наблюдают, хотя вокруг не было ни души, кроме свиней и коз, гулявших у подножия холмов.

Она решила, что зря себя накручивает, и со вздохом повела верблюда к тропе.

Однако в тени между двумя постройками действительно скрывался человек в тёмных одеждах, в его руке блестел серебряный кинжал, а рядом топтал землю ретивый чёрный конь…

Заброшенная деревня скоро осталась позади. Дорога извивалась как змея, и Роуз чувствовала себя совсем крошечной на фоне обширного горного пейзажа.

– Ты уверен, что мы найдём Бабануна? – спросила она. – Он ведь прячется ото всех.

– Найдём, – заверил подругу Руи. – Только имей в виду, дядя меня предупреждал, что Бабанун ведёт себя довольно агрессивно и рьяно обороняет укрытие, как и говорил доктор Кумар. По крайней мере, те, кто его видел, рассказывают страшные истории.

Роуз опять чуть не свалилась с верблюда.

– Какие истории?! – уточнила она, сощурившись.

Об этом Руи не упоминал!

Мальчик отмахнулся, словно тут не было ничего серьёзного.

– Ну… якобы он бросается камнями, насылает проклятия… выдирает зубы…

– Зубы?! РУИ!

– Не бойся, Роуз. Слухи всегда искажают реальность и раздувают из мухи слона. И бешеный пёс зачастую лишь лает, но не кусается.

– Погоди, а Бабанун что, ещё и кусается?!

– Слушай, моя дорогая Роуз, кем бы он ни был и что бы ни делал, Бабанун – единственный оставшийся в живых родственник моего уважаемого покойного наставника. Он предупреждал горожан об опасности, которую может принести солнечное затмение, значит, ему известно хоть что-то о вратах и мире теней. К тому же это мудрый, святой человек, духовный учитель… и брат мистера Гупты. Я ни капли не сомневаюсь, что он нам поможет.

– Скорее, духовный мучитель, судя по тому, что ты про него рассказываешь, – проворчала Роуз, потрясённая историей про выдирание зубов.

Девочка нервно сглотнула и поджала губы. К сожалению, выбора пока нет. Они не знают, как не допустить открытие портала. А если Верульф и жуткие крадуны проберутся в мир людей, всё погрузится во тьму, а солнце, наверное, погаснет навсегда. Роуз даже думать не хотелось о том, что тогда станет с ней, Руи и Бахулой.

По крайней мере, было приятно отвлечься от тяжёлой атмосферы, царившей в Джайпуре. Сухая ноябрьская жара быстро сменилась прохладным горным ветерком, трепавшим платок на волосах Роуз.

– А я всё думаю о Кокоболо и фотографии из медальона, – вдруг произнёс Руи.

– Да? – Роуз встрепенулась и снова попыталась нагнать Руи, но её верблюд, похоже, никуда не торопился.

Мальчик покачал головой.

– Что скрывает Кокоболо? Замешан ли он в тёмной истории? И если да, то как? Это какая-то аномалия, а от них мне всегда становится не по себе!

Роуз подумала, что ей тоже наверняка было бы не по себе от «аномалии», знай она, что это такое, но решила не заострять внимание на заумных словечках и просто кивнула.

– Мне жалко профессора, – заявила девочка. – По-моему, генерал и его покровитель им пользуются. Сомневаюсь, что мы как-то связаны, но кое-что общее у нас есть. Я понимаю, каково это, когда ничего не знаешь о собственном прошлом. Как будто везде ты чужой, а на твоей жизни стоит жирный знак вопроса. Кокоболо хочет чувствовать себя нужным, быть своим хоть где-то, а мне это близко.

Они проехали мимо ветхого домишки, стоявшего у развилки, и Руи выбрал тропу, круто уходившую вверх.

– Я тебя понимаю. Во дворце многие верят, что на мне лежит проклятье, и я чувствую себя лишним, – признался Руи.

Роуз заметила, что сегодня утром к нему относились ещё хуже прежнего. Ведь землетрясение произошло сразу после того, как Руи вернулся в Джайпур, а потом атмосфера в городе накалилась, и сплетники опять взялись за своё. Все шипели, когда видели мальчика, хлопали дверьми, спеша убраться подальше.

Руи хорошо держался, но Роуз догадывалась, что ему очень горько.

– Больше всего на свете мне хочется доказать им, что я не приношу несчастья: со мной интересно разговаривать и я отличный слушатель… Почему они продолжают так себя вести? Я ведь и махараджей становиться не собираюсь. Мне куда интереснее работа детектива!

– Я вот считаю, что ты потрясающий, – заверила друга Роуз.

– Правда? Настолько потрясающий, что могу победить тебя в гонке? – с хитрой усмешкой спросил Руи, и его верблюд пошёл быстрым шагом. – Хей-хо!

– Эй, погоди! Так нечестно! Мой бегать не умеет, – пожаловалась Роуз и крикнула, наклонившись к уху верблюда: – И вообще совсем меня не слушается!

Внезапно он помчался вперёд, и Роуз стало раскачивать так, будто она сидела на пружине.

– А-а-а! – завопила девочка.

К счастью, она не свалилась с верблюда и вскоре догнала Руи, хохотавшего как гиена.

– Почти добрались, – объявил он, и в ту же секунду прогремели четыре ружейных выстрела, сообщая о том, что наступило четыре часа. – Комплекс Галтаджи! Храм Ханумана совсем рядом.

Они поехали дальше по узкой тропке. Верблюд Роуз шёл немного неуверенно и уже не так быстро. Девочка опустила взгляд на лощину, где располагался изумительно красивый храмовый комплекс, льнущий к каменистым склонам. Он напоминал затерянный древний город. Казалось, серые колонны и многоэтажные веранды высекли из самой горы. Повсюду мерцали водоёмы, и в них отражалось безупречно голубое небо.

– Это… волшебно! – ахнула Роуз.

– Тсс! – шикнул Руи. – Слышишь?

Друзья замолчали. В воздухе звенели птичьи песни.

– Не знаю, что за проклятье легло на Джайпур, но на Галтаджи оно не распространилось, – сказал Руи. – Это хороший знак.

Роуз уловила не только щебет птиц, но ещё и голоса, напевающие тихие молитвы. Ветер подхватывал их и разносил по горам вместе со сладким ароматом жасмина. Девочка пригляделась и заметила монахов в оранжевых одеяниях. По спине у неё пробежали мурашки. Это место и в самом деле особенное. Она перевела дыхание и потрясла кулон в надежде, что тот очнётся, но камень оставался холодным и безжизненным.