Шрифт:
Закладка:
– Оля, а сходи-ка ты в храм. Свечку поставь. А лучше исповедуйся. Может тебе и полегчает. Мне, во всяком случае, после исповеди всегда становится так хорошо, что кажется будто я заново родилась.
Какое-то время Скворцова молчала, задумчиво покачивая ногой. Создавалось впечатление, что она пытается осмыслить услышанное или подыскивает нужные слова, чтобы в пух и прах разбить неожиданное предложение подруги.
– Прошу тебя, сходи в храм. Хуже не будет, – попыталась настоять на своем Неля.
Вдруг Оля горько рассмеялась.
– Ты чего? – Верещагина удивленно округлила глаза.
– Да так… Вспомнила кое-что.
– Что?
– Вот ты, Нелечка, советуешь мне в церковь сходить… – угрюмо заговорила Оля: – Однажды… в черную минуту… я позвонила Ларочке и спросила, знает ли она с кем изменяет мне ее сын. И знаешь, что она ответила?
– Что? – подалась вперед Верещагина.
– Дословно цитирую: «Я, милочка, на исповеди всю правду не говорю. Так почему ты решила, что тебе, невестке, скажу?»
– Ну и ну! Вот это ответ! – Неля изобразила удивление с примесью негодования. – Да… Ларочке нужно было в разведке служить. При допросах, если что, она бы крепко держала язык за зубами.
– Все шутишь? – В глазах Скворцовой заиграли гневные искорки. – Мне, дорогая, знаешь ли не до шуток.
– Не сердись, Олечка, – пошла на попятный Верещагина. – Прости, если обидела. Я ничего такого…
– Ладно, проехали. Все нормально, – примирительно отозвалась Оля. – Хочешь еще шампанского?
–Да, не откажусь, – быстро согласилась Неля.
Скворцова разлила напиток по бокалам. Подруги чокнулись и выпили.
– Возьми конфетку, – предложила Оля, указывая рукой на шикарную коробку ассорти. – Мне этот набор прислал швейцарский компаньон ко дню рождения. Я ее берегла для особого случая.
– Спасибо, дорогая, с удовольствием угощусь. Шоколад – это моя страсть.
Верещагина благодарно улыбнулась. Шурша ярким фантиком, она настороженно посмотрела на подругу и робко спросила:
– А хочешь, я поговорю со своей мамой?
– О чем? – равнодушно поинтересовалась Скворцова.
– У мамы есть подруга Наталья Федоровна, – торопливо заговорила Неля, боясь, что Оля не дослушает ее до конца. – Так вот эта дама отличный психотерапевт. Она помогла многим людям. Ее все хвалят. Да и я после той аварии приезжала к ней на консультацию. Не захочешь встретиться с Наташей, мы поищем тебе другого хорошего психолога…
– Ты и правда считаешь, что мне нужна помощь? Церковь, психолог, психиатр? Ты думаешь, я схожу с ума? – мрачно спросила Оля, а потом в крайнем возбуждении забросала подругу вопросами: – Что они могут знать? Помочь чем? Убедить в чем? Объяснить мне, что я во всем виновата сама? Что я все сделала сама, своими руками? Что меня никто замуж за Скворцова насильно не тянул? Они что, должны мне внушить, что выход из тупика есть всегда? Что я могу уйти от мужа, бросить все и начать жить с нуля? А что позволь спросить, дорогая подруга, мне делать с детьми? С бизнесом, наконец? Да, детей я у Валерки заберу! Но он будет бороться за Юльку до последнего. За Дениса нет. Он второго ребенка не хотел и совершенно не любит сына. А бизнес? Я столько лет строила его! Сутками пропадала на работе. Командировки, договора, счета, накладные, люди, салоны, взятки чиновникам, банки, реклама… Все было на мне! На мне одной! Да, я мечтала о счастливой и обеспеченной жизни. И в этом нет моей вины. Я как последняя дура ввела Скворцова в состав учредителей сразу после рождения Юльки. И теперь, если я решусь на развод, мне потребуется письменное согласие на его выход из фирмы и отказ от доли в бизнесе. Он не вложил в фирму ничего! Ни денег, ни труда. Понимаешь, ничегошеньки! И добровольно он не отдаст мне ничего. И почему я должна ему что-то дарить? С какого перепугу? А этот дом? Он был куплен в браке, и я платила за него с нашего общего с ним счета. Ты понимаешь? Скворцов заберет у меня все! Все до последней копейки! И он, к твоему сведению, уже грозился сделать это. С нахальной такой рожей и мерзкой улыбочкой…
Оля начала задыхаться от возмущения и переполнявших ее эмоций. Она плеснула шампанского в свой бокал и сделала глоток.
– А помнишь ли ты, Нелечка, что Усольцев адвокат по семейным делам? Как думаешь, на чьей стороне он будет? Он специализируется на отъеме денег и недвижимости у богатых. Петруша в своем деле собаку съел! И он приложит все усилия, подключит все свои связи, чтобы раздеть меня донага! Он ведь хочет, чтобы его обожаемая Ларочка и ее придурошный сынок по-прежнему были в шоколаде и жили припеваючи. Да и он сам поимеет немало на бракоразводном процессе. Его услуги дороги. Ох, как дороги! И Ларочка не поскупится. Она захочет, чтобы ее старинный любовник заработал денежек. И будут они счастливо жить-поживать за чужой счет. За мой, Неля, счет! Я в ловушке! И из нее нет выхода!
Последние слова Оля прокричала громко, с надрывом. Она вскочила на ноги и побежала в дом. Верещагина бросилась вслед за подругой. Вбежав в кухню, Неля увидела, как склонившись над раковиной Скворцова снова и снова ополаскивает разгоряченное лицо холодной водой.
Неля приблизилась к подруге и мягко погладила ее по спине.
– Ну все, все… успокойся, милая. Все образуется. Ты же у меня умница, красавица… Ты хорошая мать. Мы тебя любим.
В голосе подруги было столько жалости, сочувствия и сострадания, что Оля быстро выключила кран и бросилась в объятья подруги. Она зарыдала навзрыд. В эту минуту Скворцовой начало казаться, что слезы вымывают из ее души тяжесть обид, боли, злобы и бессилия и постепенно ей становится легче.
– Спасибо, Нелечка, что ты у меня есть, – прошептала Оля. – Без тебя я бы сошла сума. Я сейчас приду в себя, и мы еще посидим с тобой у бассейна. Там больше воздуха и не так жарко… а то мне нечем дышать… здесь…
Скворцова обвела глазами кухню и виновато улыбнулась.
– Хорошо, милая, как скажешь, – пробормотала Неля, едва сдерживая слезы. – А шампусик прихватим с веранды? Мы выпили только полбутылки.
– Естественно, – уже почти спокойно сказала Оля. – Ты берешь бокалы, а я бутылку.
– Йес, май лорд, – попыталась банально отшутиться Верещагина. – Сигареты берем?
– И пепельницу, – поддакнула Оля. – Мы же интеллигентные девушки и бычки в воду бросать не будем.
– Нет, подруга, не будем.
9.
Верещагина не
