ни силой, ни насмешкой, — Габриэль взглянула на Гомера, и он заметил, что кончик ее носа розоват, а улыбка кажется напряженной. — Я не очень-то понятно выражаюсь; стыдно для певца, да? Смысл в том, что я рада за тебя. Не вступай в бой. А если ты мне не лгал, говоря, что тебя не смущает мое заступничество, так это просто здорово. Пусть девушка с огромной палкой защищает талантливого юношу — если до этого дойдет!

Воцарилось долгое молчание. Сразу за поворотом ущелье стало пошире, Гомер поравнялся с подругой и нежно взял ее за руку:

— Было бы нечестно говорить, что я не лгал. Я… чувствую себя здесь лишним, никчемным чужаком, а этого не случалось с тех пор, как отец убедил меня переписывать песни в угоду публике. Но я понимаю, что переживать глупо: талант ревнив, он подчиняет человека себе и направляет его силы только в одну сторону. И, — он прищелкнул пальцами, — пока мой защитник ты, угрызения совести не так меня мучают.

Габриэль обернулась к нему и, одарив взглядом сияющих глаз, чуть сжала его руку:

— Гомер, ты самый лучший человек из всех, кого я встречала.

Аталанта вышла к отвесной скале, где когда-то, наверное, был водопад. Весной, когда ручей становился полноводным, он устремлялся вниз звонким потоком, однако сейчас от него остались лишь маленькие грязные лужицы. По обе стороны пересохшего русла тянулись густые заросли колючего кустарника. Охотница быстро оглянулась через плечо: на последнем этапе пути Зена поотстала, но ненамного. К тому времени, как воительница выбралась к высокому гребню, Аталанта уже передохнула и, согнувшись в три погибели, принялась изучать следы на влажной земле. Кусты она успела осмотреть еще раньше.

— Они пошли туда, — без энтузиазма сказала охотница, указывая на испещренный отпечатками участок земли, а потом вверх.

— Как же они пробрались через эти заросли, не превратившись в лохмотья? — скептически спросила Зена, глядя на острые шипы кустов.

Аталанта раздраженно фыркнула:

— У них выросли крылья, взяли да взлетели! Оставь меня, наконец в покое и дай подумать!

— Как скажешь, — издевательски произнесла воительница и отвернулась, так что негодующий взгляд злючкиуперся в ее спину. Гомера и Габриэль не видать и не слыхать. "Зря мы взяли юнца. Слишком изнеженный. Да я и сама становлюсь излишне снисходительной: а все из-за Габриэль. Потакаю ей во всем, — думала Зена и сама себе возражала: — Впрочем, она редко о чем-то просит. К тому же у нее доброе сердце, милый характер и она часто оказывается права". Размышления Зены приняли неожиданный оборот: ей подумалось, что растерзанный толпой афинский певец мог бы стать интересной деталью в биографии Королевы воинов. Она отмахнулась от диких фантазий — с прошлым давно покончено. К тому же, если б Габриэль не затащила ее в Афины, сейчас судьба похищенных девочек находилась бы в руках одной Аталанты. Зена нахмурилась инезаметно посмотрела на свою спутницу: та рыскала в кустах, то ли ища сломанные ветви, то ли надеясь обнаружить на земле отпечатки, кто знает? "Как будто играет или делает вид, — недовольно подумала Зена. — Ведь не в театре!" Что же не так?.. Ей не удавалось поймать мысль: было только ощущение актерства, фальши, причина же его оставалась в тайне.

Ладно, понадеемся на удачу; что-нибудь прояснится. Аталанта выпрямилась и потерла спину.

— Сюда, — равнодушно сказала она и прежде, чем воительница успела ответить, скользнула в узкую и раньше не замеченную брешь в колючем кустарнике. Зена тихо выругалась, сломала три ветки, превратив их в указатели для Габриэль, и поспешила вдогонку.

Солнце вошло в зенит, начало медленно опускаться; идти становилось все труднее, под ногами камни, за каждым шагом приходилось следить. Гомер, наконец, взбодрился, зато Габриэль едва ковыляла, неудачно спрыгнув с валуна и повредив лодыжку. В полдень Аталанта сбилась со следа, но, обыскав равнину размером в два олимпийских стадиона, наткнулась на него снова. Потом похитители опять провернули трюк с веткой, и охотнице пришлось повозиться. В третий раз ее задача оказалась еще труднее: заходящее солнце слепило глаза, быстрая речушка отражала его свет острыми лучами, обрывистые скалы отбрасывали неверные тени.

— Я же говорила! — проворчала Аталанта, поймав на себе пристальный взгляд Зены. — Тут нечего искать: одникамни да скалы! Где мне взять следы: соткать из облака?

Охотница вскочила на валун, торчавший из воды в нескольких шагах от небольшого водопада. В течение часа она внимательнейшим образом осматривала землю по обе стороны потока. По ручью похитители уйти не могли: струи ледяной воды мчались, переворачивая крупные камни и играя мелкими. Две расщелины в скалах кончались тупиками. Зена прошла вниз по течению и убедилась, что они ничего не просмотрели. Нетерпение, переполнявшее ее с рассвета, грозило выплеснуться волной бешеной ярости. "Спокойно, — приказала она себе. — Аталанта делает все, что может, и злится, потому что ее перехитрили. Это естественно. Я бы тоже злилась. Я злюсь".

— Куда теперь? — коротко спросила воительница.

— Откуда мне знать? — огрызнулась Аталанта, и щеки ее пошли пятнами от ярости. Она покачала головой, глубоко вдохнула и медленно выдохнула воздух, сдержалась. — Я не хотела на вас кричать, ни на кого из вас. Просто я не могу ответить, уж не обессудьте!

— Я надеялась на другое. Слезай оттуда и поешь.

— Опять это сало, от него станешь, как Сцилла, огромной и безобразной! — резко выпалила охотница иперепрыгнула на берег, присоединяясь к остальным. Зена скривилась:

— Хочешь, поищи орехов и ягод, но съешь хоть что-нибудь. Даже знаменитостям нужна вода и пища.

Аталанта опять вспыхнула от ярости, в глазах ее зажглись убийственные искры. "Не могу ей не грубить, она не может не отвечать. Чудесно!" — мрачно подумала Зена. Она обернулась и посмотрела на Габриэль, ища поддержки. Девушка казалась вконец измученной, а певец вообще того гляди упадет. Однако чуткость Габриэль не растеряла. Она улыбнулась, широко развела руками, предлагая перемирие, и заговорила:

— У меня найдутся дорожные палочки для Зены, — она похлопала по сумке, — а также изюм и сушеные фрукты. Сухари, курага, немного меда: сытно, но без мяса, если ты его избегаешь. И зубы не испортишь: эта еда помягче, — она протянула охотнице маленький сверток, та осторожно приняла его, принюхалась и запустила внутрь руку.

— Вкусно, правда? — спросила Габриэль и тоже принялась за еду.

— Неплохо, — снизошла Аталанта, но только повернувшись спиной к остальным, она отправила в рот еще кусочек. Зена удивленно смотрела на охотницу, потом взглянула на Габриэль, однако девушка уже позабыла об Аталанте и предлагала что-то Гомеру. Бедняга невыносимо страдал после изнурительного пути, но старался держать себя в руках. Зена продолжала размышлять об