— Да не было у меня ничего … с Сорой! — говорю я, понимая, что отрицать «не было ничего вообще» — сломает нашу легенду, да и не поверит никто после всех этих «Кента возьми меня сзади! Будь как зверь!».

— И что они в тебе нашли? — говорит Кимико и прячется за спиной Юрико: — как ты так… Сора же…

— Он, наверное, их опоил чем-нибудь. — предполагает Юрико: — наверное у него гипноз есть…

— Вот чего его на шоу пригласили! — выдает Кимико — он — экстрасенс! Гипнотизер! Она же нас всех… Кьяяя! — она прижимает ладони к покрасневшему лицу: — кто меня поле такого замуж возьмет?!

— Думаешь? — делает вид, что задумалась Юрико. Артистизм у нее на голову выше, чем у Косум, все-таки она и к сцене привыкла и вообще профессионал. Пусть и в цирке, но все же. Да, не театр, но играть там тоже надо уметь.

— Точно! Он — маньяк-гипнотизер! — тычет в меня пальцем Кимико и тут же прячется за спину Юрико.

— Я бы скорее назвала это даром… допустим Даром Любви? — предлагает Юрико, направляя историю в нужное нам русло. Но Кимико мотает головой за ее спиной.

— Маньяк! Нам всем конец! — она зажмуривается и тянет тихое-тихое «кьяяя!». Честно говоря, глядя на нее немного непонятно — то ли ей страшно, то ли весело. И чего больше в этом самом «кьяяя» — ужас перед неизбежным или предвкушения этого самого неизбежного. Тоже верно, конечно. Не можешь предотвратить — возглавь.

— Чего вы разорались тут? — появляется из раздевалки красная Сора: — что опять случилось?

— Сорочка! Милая! — тут же бросается к ней Кимико: — с тобой все в порядке? Куда он тебя… как и сколько раз? Очень больно было? Или очень-очень? Попа не болит? Коленки — ты же на них стояла, а там кафель холодный… хочешь, я мазь принесу? Заживляет и обезболивает!

— Отстань! — отбивается от нее Сора: — все со мной в порядке! Ничего у нас не было!

— Вот! — говорю я: — видите — ничего не было! Сора сама так говорит.

— Она стесняется просто — Юрико не собирается отступать в формировании Легенды: — просто застенчивая девушка. А мы тут все слышали!

— Что слышали?! — краснеет Сора: — это эти вдвоем там балаган устроили, а я просто в душе мылась!

— Ах, да… — задумчиво тянет Кимико: — точно там же еще и эта девушка-инструкторша была, которая как из сандалового дерева вырезана, коричневая вся. Так его Дар — еще и ориентацию меняет? Я не слышала, чтобы ты, Сора-тян с девушками ранее… и как? Тебе понравилось? Или все-таки с девушкой по-другому все? Я слышала, что только девушка может понять, как девушке приятно сделать! Это поэтому она так стонала? А как это у вас было?

— Не было ничего! — отрицает все Сора и краснеет еще гуще.

— Не было, не было — обнимает ее Кимико: — забудь обо всем. Это слишком травматично, чтобы об этом говорить. Хочешь, я буду рядом сегодня? Ты выговоришься… расскажешь, как все было, тебе же легче будет. Не носи все в себе, вот если бы меня в душевой Кента-кун и тайская амазонка изнасиловали — я бы всем рассказала!

— Да… — Сора оглядывается и отстраняет Кимико: — вот ну вас в самом деле. Вам же ничего не докажешь.

— И не надо ничего доказывать — уверяет ее Юрико: — не было, так не было Мы верим тебе.

— Да. Мы тебе верим, Сора-тян, только вечером приходи… — кивает Кимико и они смотрят, как Сора удаляется по коридору.

— Ну вот и хорошо — говорю я: — видите?

— Это ей мы верим, а тебе — нет — откликается Юрико и я вижу тень улыбки на ее губах.

— Бедная девочка. Она поди в своем додзе никого и не знала толком, а ты ее сразу в пучину разврата. Да еще с тайкой этой… — качает головой Кимико: — слышала я что тайки — жуткие развратницы. Ну хоть ты расскажи, Кента-кун, как у вас все было? Кто сверху? Ох, я такая отсталая вы же там втроем… там, наверное, совсем другие позиции… отстала я от жизни. Но все равно — рассказывай!

— Это все — неправда. Инсинуации и пустые сплетни. — говорю я, прекрасно понимая, что мое отрицание на данном этапе не играет никакой роли. Опять-таки мужчина о таком трепаться не должен. Постельными подвигами хвастаться — недостойно мужчины, особенно если таких подвигов и не было. А нашей задумке это не помешает, даже если бы и существовал такой Дар — я бы все равно не трепался бы о своих встречах. Олдскул — это когда ты событие не снимаешь на телефон и выкладываешь в сеть, а когда наслаждаешься самим событием. Некоторые вещи надо прожить, а не увидеть через экран телефона. И не похвастаться перед друзьями, которые тебе вовсе не друзья. Так что подробностей вы от меня не дождетесь.

— Что бы у тебя за магия не была, чтобы за гипноз ты не применял — знай, Такахаси Кента, что меня тебе не сбить с истинного пути! — встает в позу «непокоренной женщины» Юрико и расправляет плечи, тыча в меня пальцем: — я бросаю тебе вызов, жалкий червь! Что бы ты не делал — я не буду стонать под тобой в этой самой душевой!

Я смотрю на Юрико и думаю, что погорячился, когда полагал, что Косум переигрывает. Мысленно прошу прощения у нее. Потому что Юрико сейчас не просто переигрывает, а прямо-таки пародию на пародию выдает. Эдакую скетч-зарисовку. Осталось только мне встать в пафосную стойку, закатить глаза, взмахнуть плащом и выдать что-то вроде: — «Жалкая девственница! Ты падешь пред чреслами Великого Соблазнителя! Я покорю тебя и сделаю своей рабыней! Муа-ха-ха!»

— Я тоже! — присоединяется к ней Кимико: — я… постараюсь! Приложу усилия, чтобы не быть соблазненной!

— Девчонки, а что я слышала! — в коридор выбегает Эйка-тян в своей вечной черной футболке оверсайз, спадающей ей на плечо и меховых тапочках: —