Шрифт:
Закладка:
Их собственный сын рос слишком быстро, и в нем проявились признаки грудной болезни. По совету докторов, Эвелайны бросили дом и отправились на Мадеру, чтобы восстановить его здоровье. Их отъезд был чувствителен и для Форстера, и для Амбры.
Раньше, чем Эдуард и девочка успели оправиться от этого огорчения, их поразил новый удар. Бедная миссис Безлей скончалась от старости и ревматизма. Форстера очень опечалила смерть старушки. Теперь они с Амброй остались вдвоем. И вот следующей зимой его рана открылась и до весны приковала к постели.
Лежа больной, он, понятно, стал думать о смерти и о том, что станется с Амброй, когда он умрет. Раздумывая, Форстер вспомнил о брате, занимавшемся адвокатурой; он знал, что Джоку живется хорошо, хотя они и не переписывались.
Пораздумав, он решил отправиться в столицу и постараться возбудить в Джоке сочувствие к Амбре на случай своей смерти.
Прошла весна, прошло лето; наконец Эдуард почувствовал, что он в силах выдержать путешествие, и поздней осенью вместе с Амброй сел на скамью тяжелой почтовой кареты и без приключений приехал в столицу дня на два позже появления там Никласа и Ньютона.
Глава XXIII
В Лондоне Ньютон и Никлас остановились в скромной гостинице. На следующий день Ньютон отправился разыскивать своего дядю. В гостинице ему посоветовали обратиться к какому-нибудь книгопродавцу и попросить у него позволения заглянуть в «Красную книгу». Так Ньютон и поступил и, узнав адрес дяди, пошел к его дому.
Среди тумана и под моросящим дождем Ньютон добрался до конторы Джона Форстера, дверь в которую стояла отпертой, несмотря на непогоду.
Он постучался; Ньютона принял письмоводитель, сказал, что его патрона вызвали на консультацию, но что его можно ждать обратно через полчаса. Ньютон согласился подождать, и клерк подал ему для развлечения газету.
Когда клерк ушел, Ньютон осмотрел комнату. Она занимала около четырнадцати квадратных футов; посредине ее стоял стол с лампой под абажуром, там же была чернильница и перо, все остальное пространство стола занимали пергаменты и бумаги; некоторые документы совсем выцвели от времени и потемнели. По обеим сторонам камина стояли тяжелые чугунные лари; повсюду громоздились наставленные один на другой жестяные ящики с четко написанными фамилиями лиц, имущество которых было заключено в них.
В камине еле горел огонь, и, судя по этому признаку, Ньютон решил, что дядя не очень любит тратить деньги.
Форстер едва успел вывести это заключение, как дверь снова отворилась, и письмоводитель ввел нового гостя, которому он пододвинул стул.
Вновь вошедший молодой человек был мал ростом, с круглым лицом, очень щетинистыми бровями и упрямым своенравным выражением черт. Он тотчас же размотал шарф, который был у него на шее, снял пальто, то и другое повесил на спинку кресла, потирая руки подошел к камину и, помешав уголь кочергой, совершенно потушил слабое пламя.
— Лучше оставить его в покое, — заметил он. — Надеюсь, сэр, вам не холодно?
— Не очень, — ответил Ньютон.
— Я так и думал, — продолжал молодой человек. — Тяжбы согревают лучше всего; в этот собачий холод я прямо задыхаюсь от жары.
— У меня никогда в жизни не было процесса, — со смехом заметил Ньютон.
— Никогда? Я хотел бы сказать, зачем дьявол вас принес сюда, но это было бы дерзко! Знаете, сэр, было время, когда я тоже не знал, что такое суд, — продолжал молодой человек и сел против Ньютона. — Я был младшим братом и не владел имением, никому не хотелось тягаться со мной. Шесть лет тому назад я получил значительное наследство и с тех пор все время киплю, как в котле.
— Мне жаль, что ваше благополучие было сопряжено с такими неприятностями.
— О, это ничего; это занятие. Я побывал во всех судах столицы…
Но в эту минуту разговор прервался; вошел мистер Джон Форстер.
Эго был человек среднего роста, склонный к полноте, очень сильный. Его чулки обтягивали такие ноги, которым мог бы позавидовать носильщик, а плечи поражали шириной. Он немного горбился, благодаря привычке сидеть за столом; говорил резко. Его большой лысый лоб выдавался над маленькими блестящими глазами. Глубокие, но не суровые морщины бороздили его лицо, выражавшее непреклонную волю и умение владеть собой.
— Здравствуйте, джентльмены, — сказал он, входя. — Надеюсь, вы не долго дожидались? Могу ли я спросить, кто из вас пришел раньше?
— Кажется, вот этот джентльмен, — ответил собеседник Ньютона.
— Вам кажется? Вы, значит, не знаете?
— Я пришел первый, сэр, — сказал Ньютон, — но так как я здесь не по судебному делу, я лучше дождусь, чтобы этот джентльмен переговорил с вами.
— Не по судебному делу. Гм! — произнес Джон, осматривая Ньютона. — Ну, посидите в канцелярии, пока я переговорю с клиентом.
Ньютон взял шляпу и ушел в соседнюю комнату. Дверь закрылась, но до молодого Форстера все-таки долетали звуки голосов. Слышно было, что его дядя и посетитель спорили; молодой человек визгливо вскрикивал, и его голос напоминал лай рассерженной собачонки. Дядя Ньютона ворчал, как крупный зверь. Наконец дверь отворилась.
— Но, сэр! — кричал молодой человек.
— Платите, сэр, платите! — ответил адвокат громовым звуком.
— Но он меня обсчитал, сэр!
— Все равно, платите.
— Значит, вы не возьметесь вести моего дела?
— Нет, сэр. Совет я вам дал, а грабить вас не хочу. До свидания, сэр.
И мистер Форстер, заставивший своего клиента уйти, обернулся к Ньютону.
Глава XXIV
Ньютон прошел за ним обратно в кабинет.
— Что вам угодно, сэр? — спросил Джон Форстер.
— Я должен представиться вам, — ответил Ньютон. — Я ваш племянник, Ньютон Форстер.
— Гм! А где ваши документы, подтверждающие это?
— Я думал, что моего слова достаточно. Я сын вашего брата Никласа Форстера, много лет жившего в Овертоне.
— Я никогда не слыхал об Овертоне, но помню, что моего третьего брата звали Никласом; только больше тридцати лет я ничего не знал о нем. Ну, допустим, что вы мой племянник. Что же дальше?
Ньютон вспыхнул.
— Я надеялся, что вам будет приятно видеть меня, но так как, по-видимому, этого нет, я откланяюсь, — сказал он и сделал шаг к двери.
— Погодите, молодой человек; вероятно, вы пришли ко мне зачем-то; прежде чем уйти, скажите, в чем дело.
— Говоря правду, — с волнением проговорил Ньютон, — я хотел просить у вас помощи и совета.
— Но если вы убежите, то не получите ни того, ни другого. Садитесь-ка, да расскажите, зачем вы пришли.
— Я хотел попросить
