Она села, придвинула к себе табличку и на момент «зависла» над ней, напрягая зрение, всматриваясь и разглядывая значки, которые на тёмном фоне были уже не столь хорошо различимы, но светиться, кажется, перестали. Это был временный эффект. Какая‑то непонятная тяжесть внутри и покалывания на поверхности кожи были, похоже, эффектом более постоянным. Она их только что заметила.

Ами вновь задумалась. Что за странные ощущения в целом… Неприятный холодок пробежал по её затылку и волосы на руках встали дыбом. Она быстро провела ладонью по верхней части руки и по шее. Нет, ничего не прилипло к коже. Всё хорошо. Просто нервы. Стресс.

Она быстро встала.

«Ерунда всё это.»

Надо выйти проветриться. Если, конечно, никто не желает воспользоваться услугами новоявленной секретары. Амелия направилась к дверной занавеси, но остановилась прислушиваясь. Она только заметила, как было тихо в холле последние моменты. Слышно только какое‑то негромкое нашёптывание и примурлыкивания. Должно быть, так здесь был слышен разговор, происходящий снаружи.

А может и нет?

…Что‑то тут не так.

Она чувствует. Холодок ещё раз пробежал по затылку и по ногам. Ами поспешно выскочила наружу. Плотная и светлая реальность обрушилась на неё, чуть оглушив и ослепив на какое‑то время. И это несмотря на то что в холле был обычный полумрак и отсутствовали звуки. И люди.

Служивая быстро пошла через холл на улицу, чувствуя, как страхи отступают с каждым шагом. Майло просил не оставлять надолго каморку. Ну, она и ненадолго. К тому же, стоя у двери, она всегда может зайти обратно вместе с чужими. А свои легко найдут её.

Наверное. Неважно.

Уличный свет ослепил её ещё сильнее, чем тот, что был внутри здания и окончательно выжег нелепые страхи. Прищурившись и вытирая непрошеную слезу, Ами почувствовала стыд. Надо же, пугаться всякой свежевыдуманной ерунды.

«Какие ещё шепота в темноте? Не придумывай. Мы с тобой уже, кажется, избрали свой способ позориться, согласившись на эту работу… Давай не будем добавлять к нему ещё один. Думаю, со стороны мы выглядим и так довольно странно. Не надо, чтобы от нас совсем уж шарахались.»

Меньше за табличками ходить будут.

«А потом и вовсе выгонят.»

Гремучий случай.

А страхи эти не такие уж и свежепридуманные. И эти ощущения. Сколько раз она отгоняла их. Бессчётное количество. Толку‑то…

Амелию всю жизнь окружение считало как минимум «странной».

Чутьё людей не обманешь. Её сторонились. Возможно, и правильно делали. Сами люди могут врать, но их инстинкты — нет. Кто знает. Вдруг психические заболевания тоже заразны… Да, скорее всего, заразны.

Первой и последней с кем она делилась этими своими наблюдениями, была тётка. Та посоветовала не выдумывать, а об уже выдуманном — молчать. Гнусяцки верное для Кантина решение…

Безумица тряхнула головой.

«Что ж. Никаких больше странностей, шепотков и холодков. Вперёд, за работу!»

В тёмную тесную каморку?

«Да. А что, есть ещё варианты?»

Если были бы…

Ами решительно отодвинула входную штору участка и понуро отправилась на рабочее место.

И как раз вовремя. К окошку её архивной направлялся правдивый, которого она уже встречала на кофепитии… как его… Донни. Кажется, так.

Она приветственно кивнула ему и быстро заскочила в свою каморку.

— Ами! Мне от тебя кое‑что нужно. Ты уже освоилась тут?

— Немного освоилась… Донни, да? Освоилась настолько, что запомнила, как тебя зовут. А ты — первый, кто не назвал меня Люси. Спасибо.

— Мне бы и в голову не пришло… Нас же познакомили. — удивился тот. — Дай мне, пожалуйста, отчёты по фиолетовому рынку за прошлый малый.

— Сейчас попытаюсь.

Ами повернулась было к непобедимому табличному колоссу, намереваясь продолжить сражение с ним, как Донни окликнул её.

— И мне ещё нужно тебе кое‑что вернуть. Вот, возьми.

Донни просунул в окошко небольшую стопку табличек.

— Хорошо! — Ами подчёркнуто бодро приняла поданное.

Чтобы приободриться и повеселеть, надо стать бодрой и весёлой. Или изобразить это, если пока не получается.

«Всё прекрасно! — успокоила она себя. — Принимать — не выдавать. Хоть искать не надо.»

Хотя, постой. Как это — не надо. Ами озадаченно опустилась на стул, складывая на стол таблички. Очень даже надо искать. Куда поставить их обратно, где они стояли.

— Ох. До меня только что дошла ужасная вещь. — высказала она свою мысль. — Я понятия не имею, где стояли эти таблички и куда девать их, кроме как на стол.

— Можно ещё на пол. — хихикнул Донни. — Спросишь Майло. Не зря же он тут начальскую шляпу носит.

— И то верно, — согласилась Амелия. — В шляпу их тоже можно складывать… Отчёты по чему ты сказал?

— По фиолетовому рынку. Рынку у фиолетового гриба. За прошлый малый цикл. — терпеливо повторил Донни.

— Спасибо. Так. Отчёты за прошлый малый должны быть где‑то здесь…

«Или где‑то там. Этот правдивый будет торчать у нашего окошка целый эон. Как неловко.»

— Донни. — спросила она, лихорадочно и без особой надежды шаря по полкам. — А как таблички продвигаются вверх по мере устаревания? Люси их что, постоянно переставляет повыше, чтобы последние были в самом низу?

«Ами, не отвлекайся, пожалуйста. Ты так точно ничего не найдёшь. И ещё раз забудешь, что искала.»

— Да, переставляет, но, конечно, не вручную. Раз в полбольшого цикла надо подняться на уровень вверх и задействовать там механизм. Но, я думаю, тебе не придётся. Люси вернётся до этого момента. Или это сделает Майло.

— Хорошоооо…

Ами прошла два нижних ряда и перешла на третий.

«Бесполезно. Это бесполезно.»

— Жаль, я не расспросила у Люси про систему расположения табличек поподробнее. Только в общих чертах.

— Насколько я помню, в одной стороне, вроде бы, отчёты, в другой — происшествия. Но могу соврать. По месту действия, по‑моему, сортировки нет. А может и есть…

— …Из тебя такой же бестолковый секретарь, как и из меня. — выдохнула кантинка. — Не хочешь зайти сюда и тоже попробовать проявить свои отсутствующие в этом деле таланты?

— Сделать за тебя твою работу? — гоготнул служивый. — Конечно могу.

— Пожалуйста, если тебе не трудно.

— Давай. Я за тебя потом и пообедать, и отгулы погулять могу.

— Смерти моей хочешь? У вас тут и так почти не кормят. По сравнению с кантинскими порции такие, что я уже пару светов живу в полупроголодь… А до отгулов ещё дожить надо. А меня тут вот‑вот погребёт под табличками.

Донни зашёл в каморку и неодобрительно поцокал языком.

— Ами, ты лампу зажигать не пробовала? В полутьме точно ничего не найдёшь.

Донни провёл ладонью над лампой, и та засияла мягким