– Конечно, станет. Или будет даже лучше, – кивнула Яра, хотя никто из них не верил этим словам.

Тёмная и облезлая косичка девушке не нравилась. Она нашла среди грязной посуды самый заточенный ножик и криво отпилила часть длинной косы. Теперь видны были только русые волосы и несколько обгоревших прядей. Покрутившись перед зеркалом, Ярослава решила, что и так неплохо выглядит – с густой косичкой длиной чуть выше пояса. А к остальному можно как-нибудь привыкнуть.

Яра упала на знакомую кровать, оглядела свою любимую маленькую светлицу, где всё покрылось густым слоем пыли. Об уборке она подумает завтра, а сейчас наконец можно выспаться. Впервые за долгое время.

Следующие несколько дней пролетели один за другим, словно быстрые ласточки. Снег продолжал таять, с крыш капало, дороги размыло. Молодая весна побеждала в сражении со старухой-зимой. Хотя ночами всё ещё подмораживало, приходилось вставать и подкидывать дрова в печь, чтобы не окоченеть во сне.

Ярослава с отцом потихоньку справлялись с уборкой дома. Кузнец набирался сил. Чужую чистую посуду он разносил по домам соседей, которые зимой приносили ему еду, сердечно благодарил каждую семью. Про живую воду и путешествие Яры в Навь он не обмолвился и словом, как и знахарка Милица. Но слухи о возвращении пропавшей дочери и чудесном исцелении кузнеца облетели всю деревню в первый же день.

Ярослава ни с кем особо не хотела общаться и обижалась на Милицу за то, что та отвернулась от неё так внезапно. Но иногда девушка, завернувшись в тёплую одежду, выходила за покупками на ярмарочную площадь – там всегда стояло несколько местных торговок и можно было разжиться свежей едой или чем-то нужным по хозяйству. Некоторые соседи её узнавали, но смотрели настороженно и держались в стороне. Другие тихо шептались за спиной. Пару раз самые ехидные знакомые пытались окликнуть её, обозвать, но Яра отвечала резко и грубо. Вскоре с ней перестали заговаривать вообще все.

Походы на ярмарку и неспешные прогулки по улицам были полезны ещё и тем, что Ярослава узнавала последние новости. Для этого достаточно было лишь найти пару сплетничающих старушек и ненавязчиво побыть рядом. Так она услышала, что некоторые знакомые поправились от болезни: видимо, хворь начала слабеть. А кто-то до сих пор мучился, несколько человек умерли за зиму. Среди страдающих Яра услышала много имён тех, кому подпортила в Нави нити судеб. Кого не сломила хворь – у тех случались другие неприятности. То и дело доносились сплетни о том, как у кого-то корову внезапно загрызли волки или всем курам головы свернула лиса. У кого-то за зиму вымерзли все яблони. А кто-то никак не мог выдать замуж дочерей.

«Интересно получилось…» – довольно размышляла Ярослава, устроившись в тени между двумя домиками. Со стороны улицы её было не видно, а там, у забора, стояли две женщины и перемывали знакомым косточки.

– А ты слышала, что дочь кузнеца вернулась?

– Ведьмина дочка? Слышала, что она пропадала с начала зимы.

– А теперь вернулась. Ходят слухи, что умом тронулась, странная стала.

– Да она и раньше такая была. Это что! Слышала, что Ярун к своей невесте внезапно охладел? Свадьба на носу, а он жениться передумал. Вот уж точно весной все с ума сошли!

Яра чуть на землю не осела. «Ярун! Свадьба? Странно, что я раньше об этом не услышала!» Она окольными путями метнулась домой. Отец наверняка что-нибудь знает об этом – к нему многие хорошо относятся.

– Да, Ярун отправлял сватов к Любаве, – подтвердил отец. Он сидел дома и спокойно нарезал ивовые ветки для плетения корзин. – Помнишь её? Зимний праздник в их доме проходил. Правда, отец Любавы тоже после него заболел, зиму не пережил. А мать по весне начала срочно дочке жениха подыскивать, тяжело одной-то всё на себе тащить. А тут об этом как раз семья Яруна узнала. Что ж, обе семьи зажиточные, да и дело молодое. На праздник созвали чуть ли не всю деревню, на широкую ногу гулять собрались.

– Что, неужели Лихой Ярун, который обожает проказы да шутки, вот так легко согласился жениться? Как его родители заставили только? – обиженно сказала Ярослава.

– Кто знает, может, люба она ему. – Кузнец равнодушно пожал плечами. А потом вспомнил что-то, осёкся, посмотрел виновато на дочь. – Прости, надо было раньше тебе сказать.

– Ничего. – Яра отмахнулась, хотя на сердце у неё сейчас гремела буря и сверкали молнии. – А почему-то в деревне стали говорить, что они передумали и свадьбы не будет.

– Не знаю ничего об этом. – Всемил только руками развёл. – Не тоскуй, Ярушка. Выброси ты из головы этого непутёвого… Найдём мы тебе жениха самого лучшего, не переживай.

Ярослава не слушала. Она вспомнила чёрные глаза Ярого и как они вместе бродили по Нави. Вспомнила хороводы праздничные и источник с живой водой. И отправилась в свою светлицу – наряжаться.

«Никакой Любаве он не достанется. Всё равно будет моим!»

Несколько недель гудели праздничные сборы: две богатые семьи готовились к большой свадьбе. Ярун с родителями и двумя старшими братьями достраивали новый дом – ведь молодой семье надо где-то жить. Мать его, Лада, смотрела на младшего и не могла нарадоваться: наконец-то остепенится! Старшие уже давно женаты, довольны и при деле. Только Ярун всё по деревням куролесил, чужих коров угонял, девок пугал да драки затевал. Пора бы и меру знать! Отчасти и вина матери была в этом, ведь младшенького она любила и баловала больше других, хотя отец старался держать сыновей в строгости и воспитывать всех справедливо. Но характер у Яруна был вольный, буйный, словно порывистый ветер, вот он и вырос разгильдяем, не желающим работать и жениться. И вечно не мог усидеть на месте. Зато его горячий нрав и рыжая шевелюра разбивали девичьи сердца – это тоже беспокоило мать. Как бы сын не обидел какую-нибудь честную девушку и её уважаемую семью!

Так что, когда семья Любавы начала искать жениха, Лада сразу пошла договариваться со свахой. Сам Ярун неожиданно оказался не против: Любава ведь красивая, на неё тоже все засматривались. Поэтому родители с огромным рвением принялись готовиться к большому празднику: украшать дома, собирать угощения, заказывать наряды.

Любаве же Ярун давно нравился, и тайной это не было. Так что теперь она ходила за женихом, смотрела на него влюблёнными глазами да подкармливала вкусными пирожками. А в остальное время шила себе приданое да наряд свадебный. Мастерицей она была