что в Сенате истину всегда чем-то прикрывают. Так началась крепкая братская дружба двух гениев XVIII века – Львова и Державина, которая длилась всю жизнь. Именно Державин, которого современники знали не только как поэта, но и как чиновника, сенатора и даже губернатора, прекрасный знаток законов, доказал невиновность Дьякова, с которого сняли все подозрения. И только после этого стали готовиться к свадьбе, которая так курьезно завершилась в январском Ревеле.

Николай Львов

Троицкая церковь с колокольней («Кулич и Пасха»). 1785–1792

Брак Марии и Николая, так необычно начавшись и преодолев испытания разлукой, оказался на редкость счастливым и гармоничным. Судьба подарила супругам пятерых детей, они жили на одной волне в атмосфере мирных трудов и созидания. И все, чего достиг Николай Львов в своей кипучей и разнообразной деятельности, все было ради любимой женщины. А успешен он был на самых различных поприщах. Помимо выдающихся архитектурных достижений он прославился как изобретатель и инженер-новатор в сфере отопления, вентиляции и освещения зданий. Как удачливый геолог, он нашел месторождения и разработал добычу каменного угля впервые в России, как прекрасный поэт он всю жизнь писал ироничные стихи по поводу всех своих жизненных событий, как музыкант он занимался собирательством песенного фольклора и издал сборник народных песен с нотами и текстами. А кроме того, он был ботаником и садоводом, придумал новый строительный материал – землебитные блоки, писал либретто к оперным постановкам, профессионально рисовал, по его эскизам были оформлены, к примеру, ордена Святого Владимира и Святой Анны. При этом официально он служил по почтовому ведомству при князе Безбородко, которому был обязан за покровительство и который всегда верил в таланты своего протеже, а тот ни разу не подвел патрона.

Вскоре после свадьбы Львовы решают обосноваться в тихом и скромном родовом имении Черенчицы в окрестностях Торжка в Тверской глуши. Первым делом Львов построил там церковь в честь своего небесного покровителя Николая Чудотворца и называет свое село Никольским. Затем он возвел усадебный дом в палладиевом стиле, элегантный и очень удобный. Улучшали и украшали свое семейное гнездо Львовы вдвоем, супруга занялась убранством интерьеров, оформила их с изяществом и вкусом. Мария Алексеевна была большая рукодельница, она даже придумала новую технику вышивки шерстью по соломенным панелям и таким образом не только украшала гостиные в Черенчицах, но и выполняла «заказы» всех друзей и родных. Сейчас образцы ее творчества можно увидеть в доме ее сестры Дарьи Алексеевны, которая в свое время вышла замуж за овдовевшего Державина, связав двух друзей еще и родственными узами. Особняк Державина на Фонтанке в Петербурге перестраивал и оформлял сам Николай Львов по образцу своего усадебного дома, для своего, уже не молодого, друга он также предложил все новшества, которые когда-то придумал для своей любимой Маши.

Свой дом в Черенчицах архитектор сделал не только красивым, но и удивительно комфортным, его современники этим вопросам такого внимания тогда не уделяли. Так, в центре вестибюля под полами был вырыт колодец, из которого водоподъемная машина подавала воду в бельэтаж, отапливался дом по «воздушной» системе, которую Львов сконструировал и описал в книге «Русская пиростатика, или Употребление испытанных уже воздушных печей и каминов». Камины во всех комнатах были особой конструкции – они работали по принципу кондиционеров: через отдушины в наружной стене дома поступал свежий воздух, проходя через змеевик камина, он нагревался, затем по каналу поступал в вазы-ароматницы, наполненные розовой водой, что стояли рядом с камином. Через решетки ваз свежий, теплый, ароматизированный воздух наполнял комнаты. Задолго до появления водяного отопления Львов изобрел специальный механизм, так называемую «паровую кухню» – пар варил кушанья, мыл посуду, вращал вертела. Чем не «умный дом»?!

Сад и парк были устроены красиво и разумно, каскады прудов, птичники и пчельники, атмосферные мостики из огромных валунов, а еще оранжереи, кузницы и амбары, все было выстроено необычно, напоминало древние руины. И конечно, самым таинственным и притягательным объектом в парке села Никольское была своя собственная… пирамида. Каких только версий не появляется относительно происхождения сего экзотического объекта в российской глубинке, от изотерической до масонской (куда ж без нее). Но ближе всего к истине представляется следующий вариант, вполне саркастический, в духе характера нашего героя.

В начале 1780-х годов Николай Львов принимал участие в строительстве Софийского собора в Царском Селе, где в Екатерининском парке видел павильон «Египетская пирамида» Чарльза Камерона, кстати говоря, известного масона. Львова позабавила история о том, что царица, ярая противница масонства, зная о символическом значении пирамиды для вольных каменщиков, велела устроить в Камероновой пирамиде… кладбище для своих левреток. Молодой человек даже разразился эпиграммой по поводу царскосельской пирамиды:

Рассудку вопреки и вечности в обиду, А умницам на смех Построил – да его забвен не будет грех — Из пыли пирамиду.

А много позже, когда Николай Александрович занимался строительством погреба-ледника в своей усадьбе, он решил придать ему форму пирамиды, возможно, иронизируя над теми, кто искал масонские символы и знаки во всех сооружениях и изображениях. Своим гостям он всегда говорил: «А у меня пирамида – это только погреб». Правда, это был необычный погреб, как всегда, Львов придумал удивительное решение сводов, двойного купола и даже подземной камеры с длинным выходом, поэтому в погребе круглый год лед не таял и сохранял низкую температуру, нужную для хранения провизии. Подобные ледники-пирамиды он построил и для своих соседей, до наших дней дошли таких только три.

Форма пирамиды так нравилась архитектору, что в 1792 году он построил в окрестностях Петербурга в имении Вяземского ставшую сразу же знаменитой Троицкую церковь, где здание храма решено как ротонда в форме цилиндра, а вот колокольня пирамидальная. Ничего подобного в русском церковном зодчестве не встречается. Вот уже более двух веков храм называют «Кулич и Пасха», он удивляет даже наших современников смелостью и неожиданностью архитектурной мысли удивительного автора Николая Александровича Львова.

Глава 18

Олимпийские рекорды архитекторов. История о знаменитых стадионах

Пьер Луиджи Нерви. Дворец спорта. Рим. 1960

События общемирового