Следом за отцом на платформу вышел герцог Йоркский — с такими же бугристыми коленками, тоже в килте, брогах и при кинжале. За ним последовали принц Уэльский, а потом и принц Генри с принцем Георгом — младшие сыновья короля. Все явно нервничали, когда король окинул их придирчивым взглядом, точно войско на смотре.

— Ничего нет на свете прекрасней наряда древних галлов! — прогремел король на всю станцию.

Принц Уэльский согнал с колен докучливых мошек.

— Ну здравствуй, рай блошиный, — вполголоса произнес он, и у Мэрион тут же не осталось никаких сомнений, что для наследника престола поездка в Балморал ничем не лучше бесконечных банкетов.

Следующей из поезда вышла королева Мария. На ней тоже был наряд в духе «древних галлов», вот только юбка была длинной — по моде эдвардианской эпохи. Ее привычная шляпка-ток сидела на голове безупречно ровно, а в руке она сжимала клетчатый зонтик.

— До чего же шотландцы ферный народ! — восхитилась она, окинув взглядом служащих станции, которые выносили вещи с платформы, согнувшись в три погибели.

— О, рай! — воскликнула герцогиня Йоркская, когда волынщик снова прошел мимо с пунцовыми щеками, огромными, точно футбольные мячи. — Волынок вой да плеск ручьев! Да царственные скалы!

— Кроуфи! Кроуфи! — Лилибет выскочила на платформу и схватила Мэрион за руку. — Мы в Шотландии!

«Что верно, то верно», — подумала Мэрион. Вот только совсем не в той, какую она знает и любит всю жизнь.

Кортеж из королевских автомобилей начал свой путь по изумрудной долине, поросшей папоротником. Принц Уэльский сидел напротив Мэрион, рядом с водителем. А на заднем сиденье, глядя вперед, восседала миссис Найт. На ее коленях, как всегда, затянутых черной тканью, беспокойно ерзала Маргарет.

Мэрион посмотрела в окно. Любоваться красотами было трудно — мелкая изморось, начавшаяся, когда поезд прибыл в Баллатер, превратилась в настоящий ливень. По крыше звонко барабанили дождевые капли.

— Ох уж эта река Ди[27] да ее окрестности! — иронично заметил принц Эдуард. — Самое засушливое местечко во всей Шотландии, право слово.

Серая стена за окном, наконец, кончилась. Перед Мэрион предстали высокие кованые ворота, украшенные золотом и буквами «V. R.». Они были распахнуты, а за ними, чуть поодаль, стояла толпа людей: тут были и горничные, и садовники, и повара с кухарками, и лакеи. Мэрион с изумлением разглядела, что все они вымокли насквозь. Дождь растрепал и испортил прически и промочил тщательно выглаженные фартуки, да так, что те стали прозрачными от влаги. Начищенные до блеска туфли бесстрашно тонули в топкой земле, размоченной ливнем.

Когда королевский кортеж ехал мимо, вся толпа принялась кланяться и делать реверансы. Мэрион украдкой бросила взгляд на Лилибет, которая махала прислуге в окошко, как это делали добрую сотню лет назад.

Мэрион вспомнила, что на самом дне ее небольшой дорожной сумки лежит одежда для игр. Хорошо, что в ее распоряжении есть хотя бы это! Впрочем, короткая юбочка и маленький красный жакет — сомнительное оружие в борьбе с привилегиями, накопленными веками.

Наконец впереди показался сам замок — Мэрион и представить себе не могла, что он такой огромный! Ей невольно вспомнилась маленькая крепость неподалеку от Роял-Лодж. Балморал тоже походил на видение, вот только совсем другое. Если та крепость пробуждала в памяти легенды о короле Артуре, то тут вспоминались сказки братьев Гримм. Здесь была одна высокая четырехугольная башня, возвышавшаяся над всем зданием, и множество остроугольных башенок поменьше. Позади высились горы, укутанные облаками, а перед самим замком расстилалась изумрудная лужайка. На ней, судя по виду, и впрямь жило бесчисленное полчище насекомых.

Внутренне убранство действительно потрясало воображение: здесь, как и рассказывала Айви, ткань-шотландка была повсюду. Ею было украшено все до последнего дюйма, причем с завидной щедростью. Мэрион изумленно оглядывала комнаты, путешествуя по замку вместе с королевской семьей. От зала к залу стиль убранства резко менялся: были тут и мрачные залы с веерным сводом, напоминавшие готические соборы, и комнаты в стиле барокко, украшенные золотом и лепниной.

Герцогиня обернулась к Мэрион, одарив ее ослепительной улыбкой.

— Это вам не Лондон, здесь все по-другому! Как же тут хорошо! Как говорится, вдали от обезумевшей толпы…

«Лучше не продолжайте», — подумала Мэрион.

О Шотландии здесь настойчиво напоминала не только клетчатая ткань. Принцу Альберту, который, судя по всему, и обставил замок по своему вкусу, было явно недостаточно поистине шотландских видов из окон. Стены были щедро увешаны оленьими рогами, которые торчали, точно ветви невидимых деревьев. На обоях, которыми были оклеены стены в коридорах, пестрел рисунок чертополоха[28].

Еще одним лейтмотивом был сам принц Альберт. В холле гостей встретила белая мраморная статуя, изображавшая принца в килте, он же был запечатлен на многочисленных картинах. Мэрион внимательно их оглядела, ужаснувшись обилию крови и жестокости: на одной из картин Альберт сидел верхом на убитом олене, на другой — красовался перед кладовкой для дичи, полной мертвых животных, а его супруга в пышном бальном платье и диадеме стояла неподалеку и смотрела на него.

Все семейство ненадолго собралось в огромной и мрачной гостиной, а потом разбрелось кто куда. Усатый и насквозь промокший егерь увел с собой короля и герцогов. Экономка, которой каким-то чудом удалось отвертеться от встречи гостей под проливным дождем, увлекла за собой Лилибет, королеву и герцогиню. Миссис Найт, не выпуская из рук беспокойную Маргарет Роуз, решительно направилась в комнату для прислуги, чтобы поприветствовать давних знакомых.

В сумрачной, тихой гостиной было до того темно, что Мэрион казалось, будто она попала и не в замок вовсе, а в самый настоящий мавзолей. Очертания черных холмов за окном только усиливали это впечатление. Отличное место для детского отдыха, ничего не скажешь!

Глаза у нее так и слипались от усталости. Приметив неподалеку аккуратное кресло — разумеется, тоже обитое шотландкой, — Мэрион уже хотела было на него присесть, как вдруг кто-то вскрикнул. Вопль разбил тишину вдребезги, точно кирпич — стеклянное окно.

— Кроуфи, стойте!

Мэрион испуганно распрямилась.

— Что случилось? — спросила она. Дыхание так и перехватило от страха.

В дверном проеме стояла герцогиня Йоркская.

— Это любимое кресло королевы Виктории! На него ни в коем случае нельзя садиться! Это запрещено!

Таково было малообещающее начало их путешествия, а дальше дела и вовсе пошли из рук вон плохо. Выяснилось, что Айви и вправду нисколько не шутила, рассказывая о Балморале. За ужином, проходившим в просторной, обитой деревом зале, вокруг стола и в самом