чтобы мы держали ваше состояние в секрете ото всех, потому я не стала раскрывать принцессе правду. Сказала лишь, что вы заняты и, когда освободитесь, обязательно навестите ее. Но все без толку! Она настолько… наглая, уж простите за выражение, что днем и ночью кричит и визжит, как резаная, требуя вас. Ей-богу, я таких в жизни не видала!

Король едва заметно улыбнулся. Но, когда Сэм на него серьезно посмотрел, легкая улыбка исчезла.

— Ну, что ж, — вставая с места, вздохнул король, — раньше она меня видеть не хотела, а сейчас уже требует разговора. Как все быстро меняется!

Служанку отпустили. Когда дверь за ней захлопнулась, Сэм встревоженно сказал:

— Не сближайтесь с принцессой. Она вам не друг.

Король не ответил, даже не взглянул на Сэма, поскольку понимал, что советник отчасти прав. Сближаться с врагом своей страны — неправильно. К тому же с человеком, который всей душой желает лишить его жизни! Она никогда не сможет стать ему другом, это просто невозможно.

Король молча кивнул Сэму и покинул комнату.

Анна выбежала вслед за Эмиреем. И оба они направились в комнату принцессы, которая все это время яростно просила аудиенции у короля. Стражники поклонились правителю и распахнули перед ним двери. Эмирей вошел в комнату и навстречу к нему выскочила принцесса. И выглядела она совсем по-другому, нежели в их последнюю встречу.

Король не мог не заметить произошедшие с принцессой перемены. Удивление, смешанное с очарованием, буквально отразилось на его просветлевшем лице. Он затаил дыхание и молча смотрел на нее.

Анна тоже заметила, как изменилась принцесса. Хорошо расчесанные, чистые, темные волосы блестели, как морские волны в лунном свете. Анна даже почувствовала приятный аромат ванили и яблока, исходивший от волос принцессы. Ее густые волосы, казавшиеся лёгкими и воздушными, колыхались в такт шагам.

— Вы прекрасно выглядите, — признался Эмирей.

Принцесса замерла, не ожидая услышать когда-либо подобные слова из уст правителя вражеской страны. Из уст того, кого проклинала каждый раз перед тем, как ложиться спать. Кого ненавидела всем сердцем.

Эмирей глядел на нее, не в силах отвести заворожённого взгляда. На ее белоснежном лице сияли в предгрозовом вечернем свете черные глаза. Ее пухлые губы уже не были бескровными от голода, а, напротив, приобрели розоватый цвет. Но край губы был разбит, а та половина лица, на которую пришелся удар наемника, имела синеватый оттенок. Анна заметила, с какой болью король посмотрел на синяк. Будто сожалел, хотя многое зависело не от него и произошло не по его вине.

— Я хотела с вами поговорить, — часто заморгав, принцесса отвела от короля растерянный взгляд, — но вы три дня оставляли без внимания мою просьбу о встрече.

Голос ее зазвучал тверже, показывая, насколько ее задело, как она ошибочно считала, высокомерие короля, с которым он пренебрег ее желанием аудиенции. Она не знала, что все эти три дня он находился без сознания, и лучшие дворцовые лекари, прикладывали все силы, чтобы спасти королю жизнь. Эту информацию нельзя было разглашать ради безопасности королевства и самого короля, поскольку сведения подобного рода могли дать врагам правителя шанс на переворот. И потому король Эмирей спокойно сказал:

— Прошу меня простить, я был занят.

Принцесса поглядела на него недоверчиво, с усмешкой.

— Да, правда, убивать чужой народ, видимо, очень тяжелая работа! — бросила она.

Король Эмирей разочарованно поднял брови.

— Вы ради этого на протяжении трех дней хотели со мной встретиться? — намереваясь уходить, спросил он.

— Нет, — быстро ответила принцесса, боясь, что король уйдет до того, как она сможет поговорить с ним, — мне нужно у вас кое-что попросить.

— Всего пару дней назад вы говорили, что вам от меня ничего не надо и никогда не понадобится, — напомнил Эмирей, иронически улыбнувшись. — Вы хотите изменить своим принципам?

Это, очевидно, задело принцессу. Она в еле сдерживаемом гневе сжала губы, которые превратились в тонкую нить. Секунды проходили в полном напряженном молчании. Но вдруг ладони, некогда сжатые в кулак, разжались. Принцесса изменилась в лице. Казалось, гнев ушел.

— Ради брата я готова на это, — ей тяжело дались эти слова, но она их все равно произнесла, — я прошу вас позволить мне написать короткое письмо Георгу и предупредить его о совершенном Ареоном нападении.

Эмирей довольно улыбнулся. Ему понравилось, что высокомерие принцессы было сломлено и, наконец, ему удалось сорвать с ее лица маску холодного гнева. И, стоило этой маске исчезнуть, как показалось личико отчаянной и испуганной маленькой девочки, которая нуждалась в помощи, как и все другие люди.

— Вам лучше не об этом сообщить брату, — удивил он принцессу, — а о том, с какой целью было организовано нападение. О том, ради чего все было устроено.

Принцесса непонимающе уставилась на короля. А тот, присев на край пустой кровати, поднял на нее глаза, которые говорили о том, что он готов ей все рассказать в самых интересных подробностях. Король поведал о Магрене, которого, по всей видимости, Ареон освободил для организации убийства короля Мириха. И о том, что опытный наемник сбежал и находится сейчас на свободе. Принцесса буквально побледнела от страха за жизнь брата, которому угрожала серьёзная опасность. Эмирей разрешил ей написать небольшое письмо и пообещал, что его доставят Георгу.

Когда король уходил, принцесса окликнула его:

— Подождите!

Эмирей замер и озадаченно повернулся к ней. Принцесса собиралась что-то сказать, но никак не могла набраться храбрости. Она вдохнула, выдохнула, нервно теребя край чистого голубого платья, и наконец тихо сказала:

— Благодарю, и не только за то, что позволили написать брату письмо, но и за… то, что спасли меня в тот день.

Только закончив говорить, принцесса осмелилась поднять смущенные глаза, которые загадочно заблестели. Но она, в отличие от Анны, не заметила, как сердце короля Эмирея, казалось, перестало биться. Несколько слов, произнесенных ею, так его взволновали, что дыхание перехватило. Он только смотрел на нее пристально, вглядываясь в черные глаза и видя в них что-то настоящее, не тронутое этим миром и не испорченное людьми. То, чего никто по сей день не мог увидеть…

Глава 18

Когда Анна открыла опухшие и покрасневшие глаза, она разглядела смутную фигуру, похожую на графа. Но ей пришлось быстро зажмуриться, потому что слабый свет в комнате ее ослепил. Через какое-то время глаза наконец привыкли к свету, и Анна смогла оглядеться. Она осторожно повернула голову, и от этого движения у нее перед глазами резко потемнело, и острая, словно кинжал, боль пронзила голову.

— Проснулись, а я уже начал беспокоиться.

Граф Эмирсона сидел на