Шрифт:
Закладка:
– И какого фига ты тут? Поля, надо в полицию бежать. Надо же…
– Я ходила. Сразу. А мне сказали, что Кирюха не моя родственница. И вообще… Три дня не прошло. И что может она сама… Варь, что делать то? Может, позвони ушибленному своему? Он же ей вроде как… папа. Ну.
– Вот именно, что вроде как. И не смей даже говорить, что этот ядовитый Лавр отец. Какой он отец? Отец не который один раз молодец. Ясно? – шепчу я помертвевшими губами. И вообще. Мне кажется, что я умерла и сейчас болтаюсь в чистилище, куда грешников отправляют за грехи. – Поехали.
– Куда? – скулит Полька.
– В полицию. Я им такое устрою. Ребенка несовершеннолетнего искать не хотят. Я их… – что я их, я сама еще не знаю. Мне страшно до тошноты. Мне… Он, этот зверь, хотел забрать то, что принадлежит ему. О, боже. А вдруг… Вдруг этот монстр похитил мою дочь, ради гребаного завода. Он же зверь. у него ничего святого нет. Тогда мне придется загрызть Ярова.
Я не успеваю додумать эту страшную мысль. Хватаюсь за мобильник. Я отдам ему завод. Все, что пожелает. Только пусть вернет мне мою жизнь. И пусть исчезнет навсегда. Пусть, пусть, пусть.
И не успеваю набрать номер, выжженный каленым железом в памяти. Ну да, я запомнила «красивый» номер, состоящий из одних семерок и нолей. Случайно. Нет. Правда. Мобильник оживает в моей руке. Сердце пропускает удары. Номер незнакомый.
– Варвара Геннадьевна Вишневецкая? – чужой протокольный голос. Сердце мое, кажется, совсем останавливается.
– Да, – с трудом проталкиваю короткое слово сквозь огненный ком, свившийся в горле ядовитым морским ежом.
– Меня зовут Сергей Алексеевич. Я врач.
Опускаюсь на пол, прямо в сваленную у порога обувь.
– Моя дочь…
– У нас. Приезжайте, – коротким фразами рубит незнакомый мне мужчина.
– Что с ней? – задаю вопрос, и боюсь услышать самое страшное. По телевизору вечно ужасы показывают. И Полька еще вертится вокруг постанывая и причитая. Дать бы ей по башке тяжелой уродской статуэткой какой-то богини, которую она же мне и подарила.
– Все в порядке. Детская дистония. Голова закружилась у малышки, нам ее и привезли с улицы. Но надо будет пройти обследования. Мамочка, возьмите документы подтверждающие личность ребенка и вашу. Нам пришлось заявить в полицию, что ребенок найден, это стандартная процедура. А Кира, как в себя пришла сразу нам дала ваш номер телефона. Очень смышленая девочка. И привезите что-то из теплых вещей.
– Где ее нашли?
– Возле детской спортивной школы. Может голова закружилась, ребенок вышел на воздух. В общем…
Я чувствую, как разжимается ледяная рука, сжимающая все мои внутренности. Сдираю с вешалки куртку.
– Еду. Адрес клиники скажите, – на ходу выкрикиваю в телефон, выскакивая из вартиры. Полька, судя по топоту, бежит за мной. Сопит, словно паровоз. Надо не забыть ее убить потом, и запретить смотреть передачи про маньяков при мне. А адрес у клиник странный. Я знаю все госучреждения, и такого не припомню. – Я твою статуэтку выкину, а то когда-нибудь во грех меня искусишь. Тресну тебя по башке твоей, – бухчу, забираясь в машину.
– Это за что же? Между прочим это ты панику развела. А я действовала по стандартной процедуре. А ты начала «Яров украл мою дочу. Яров отберет у меня самое дорогое». Как курица. Ко-ко-ко. А сама номер его наизусть бормотала. Ты Варька по этому хмырю злобному с ума сходишь. Прям из космоса видно.
– Убью богиней тебя. Хотя нет, ее вместо груза для цыпленка тапака хорошо использовать. А тебе я просто язык вырву. Чтобы чушь не несла.
Корюшка бледненькая лежит в кровати дорогущей клиники. Что-то странно, что скорая привезла ребенка с улицы в шикарную дорогую больницу. Но эта мысль ускользает из моей головы, когда я вижу мою доченьку, целую и невредимую жующую шоколадку. И ее глазенки загораются от радости, когда мы с Полькой вваливаемся в шикарную палату.
– Мам, наконец-то, – радостно улыбается моя девочка, – я заждалась.
– Кира, – всхлипываю я, прижимая мое сокровище. Никому не отдам, никому не позволю у меня ее отобрать. Никогда. – Что случилось? Тебе плохо стало?
– Не помню, – шепчет Корюшка. – Я в тубзик пошла, а проснулась тут. Мам, слушай, я точно не выходила на улицу. Слышишь. Ты же мне не разрешаешь…
– Ну вот, и мама наша пришла, – врач в белоснежном халате появляется словно из воздуха. Улыбчивый, благоухающий одеколоном. Он мне не нравится, зато Полька расправляет крылья, улыбка у нее сейчас, как у драконихи. И она точно может заглотить этого бедолагу. – Мы с полицией сами утрясем, только снимем копию с вашего паспорта и свидетельства девочки. И можете быть свободны. Я вот тут выписал Кире рекомендации, витамины. Ну и воздуха побольше. Соков свежевыжатых. Ну, пока, солнце. Мама, идите за мной. А ваша родственница может остаться с девочкой.
– А давайте я лучше с вами, а мама тут уж как нибудь, – Полька выходит на тропу войны. Бедный прилизанный доктор.
Глава 25
Лавр Яров
– Какого хера ты вытворяешь? – рычу я, ослепнув от ярости. Мне страшно. За эту мелкую Плюхину козявку я сейчас готов разорвать самого преданного своего нукера голыми руками. – Я не приказывал красть девчонку, мать твою. Ты вообще берега попутал? Чем ты ее вырубил, придурок? Надо было усыпить слегка, срезать клок волос и все. Неужели так трудно?
– Лавр, да я пальцем соплячку не тронул. У меня дочь такая же как она. Я же не совсем отбитый, – бубнит здоровый, похожий на кабана вставшего на задние копыта, Гриня. – Все как ты велел. Даже усыплять не стал девчонку. Расческу спер из ее рюкзака и свалил. Чисто, без шума и пыли. Ты же знаешь, я вообще против всей этой ебатории. Тем более ребенок. Да за нее дадут, больше чем эта мартышка весит. Я даже светиться поостерегся. Мало ли камеры рабочие. Кепку на зенки натянул, на всякий…
– Тогда, уважаемые знатоки, внимание вопрос, кто вырубил девчонку и как она оказалась в клинике Борюсика? – приподнимаю я бровь. Черт, да не врет Гриня, сто пудово. Не его методы, он прав. – Ну, отвечай, Александр Друзь, мать твою.
– Лавр, я не знаю. Но эта похерота мне совсем не нравится. Кстати, девчонка
