бы поговорить и убедиться, что она не против. Или наоборот, что ей это ужасно не понравилось. В общем, понять, что вообще в голове у ледышки, раз уж в собственной голове мысли уложить не получается.

Пожалуй, если бы у нее возникла симпатия, она бы хотя бы смайлик кинула бы с утра. Или вечером. Или три дня спустя — вроде бы столько должно пройти после первого свидания, чтобы люди вновь списались и договорились о новой встрече.

Я знаю это больше в теории. Раньше, еще подростком, у меня не было возможности погрузиться в мир пубертатных приключений. Выглядел я тогда не очень — обычный хлюпик без намека на спортивное телосложение. Неухоженный, в не самой опрятной одежде, которую я даже не мог выбрать себе сам. Неудивительно, что нормальные девчонки в мою сторону не смотрели. Наверное, получилось бы с кем-то из детдома, но меня уже тогда воротило от одной только мысли. Бывало, в старшей группе парни с девушками занимались непотребством буквально на соседней кровати, даже не утруждались попросить других выйти. Неудивительно — в жизни, где у тебя даже нет собственного угла, никто не заморачивается над скрытностью отношений.

Моя непопулярность у девушек раздражала уже тогда. Из злости, из какого-то врожденного упорства и мотивации «всем назло» я взялся за книги. Мысль, что нужно побыстрее вырасти и заработать много денег любым путем, а потом весь бабский мир будет падать к моим ногам, однажды накрыла меня с головой и утянула. Усердная учеба, подтягивание с жидкого троечника до твердого отличника. Часы, дни, годы в учебниках и проектах. У детдомовских есть плюс — им с огромным удовольствием открывают двери во многих местах, в том числе на олимпиадах и защите школьных проектов.

«Посмотрите, у Феликса нет мамы и папы, но он все равно смог соорудить из говна и палок зарядную станцию на солнечных панелях». Проект, как я сейчас понимаю, абсолютно бессмысленный, в мире уже давно изобрели варианты получше. Но тогда даже я сам казался себе гением! Договорился с учителем физики в школе, чтобы мне давали пользоваться классом после уроков. На деньги, вырученные с продажи мобильников — а нас одаривали ими так щедро, будто телефоны нужно менять чаще трусов, — выкупил электронику. По каким-то полуправдивым инструкциям изучил Arduino, который тогда только появлялся, сделал механизм зарядной станции.

На нескольких выставках, куда меня отправляли как яркую звездочку, все махали руками и восхищались, будто я изобрел лекарство от рака. Впрочем моя станция действительно выглядела эффектно: солнечные панели сами определяли источник света и поворачивались в нужную сторону, передавая энергию во встроенный аккумулятор. Я даже сделал систему охлаждения для панелей и потом объяснял взрослым простейшие истины: хоть панели и солнечные, они не должны нагреваться, иначе быстро выйдут из стоя. Чтобы устройство не выглядело поделкой безумного механика без вкуса, я даже упаковал ее в специальную коробку — в местной библиотеке был доступ к 3д-принтеру, и на нем, за небольшую плату, я распечатал корпус. Все были в восторге…

Кроме девчонок. Оказалось, им плевать. Они продолжали сосаться на соседней кровати с дебилами, которые едва освоили таблицу умножения. Не все, конечно, было несколько девушек, которых действительно восхитил мой талант, но я в их сторону даже не смотрел. Мне хотелось самых лучших, самых красивых.

После восемнадцатилетия — крах. Ноль денег, никакого жилья, ведь нужно было дождаться своей очереди на квартиру. Дай бог, к пенсии получу. Единственное, что у меня осталось — грант, который успел заработать за время учебы. Место в университете на специальности «инженерия электропривода и автоматизации». В самой Москве! В самом дорогом городе, до которого мне пришлось добираться автостопом, потому что дорогу мне, разумеется, никто не оплачивал. С одной сумкой на плече — мои вещи, собранные за восемнадцать лет, поместились в рюкзаке.

Только много лет спустя, когда я «выиграл в лотерею» и угадал с идеей, смог только чудом и с помощью Дарьи выбить огромный кредит и открыть свое дело в родном городе, у меня появились настоящие деньги. И вот тут появились девушки. Еще, наверное, сказался образ жизни — мне меньше всего хотелось походить на хлюпика, которым я когда-то был. Ежедневный спорт, парикмахер каждые две недели, тщательный выбор вещей, всегда идеальный вид. Все, лишь бы не быть тем Феликсом-неудачником. Хороший автомобиль, дорогие часы. Ничего дешевого, простого, ничего, что связывало бы меня с прошлым!

Девушки появились. Правило трех свиданий, трех баз и прочее я не соблюдал. Было лишь несколько представительниц женского пола, к кому я бы относился не как к одноразовому куску мяса — это моя приемная мама и Дарья. Остальные — к черту! Попользоваться, не перезвонить. Никаких влюбленностей и чувств. Мне не давали — и я не дам!

И только сейчас, пожалуй, впервые в жизни, я оказался в такой идиотской ситуации. Подростковая скромность все-таки настигла меня, причем уже в семейной жизни. Я поцеловал собственную жену и теперь не знаю, как себя вести. Позвонить самому? Забыть? Притвориться, что ничего не было? Приехать и пригласить ее куда-нибудь? Хорошо, что случилась командировка, и я смог скрыться в ней, как в шкафу. Не вылезать бы из него никогда…

— Феликс, — позвала Дарья. Она поехала со мной, ведь куда я без своей правой руки.

— Что?

Она многозначительно обвела конференц-зал, в котором уже никого, кроме нас, не было.

— Закончилось.

— Ага, я знаю. Подожди.

Бизнес-партнеры с усмешкой переглядываются, когда слышат, что Дарья называет меня без отчества. Поначалу думают, наверное, что у нас с ней что-то там личное, вне работы. Потом, когда я и им не говорю имя своего отца, уже со временем привыкают. А я даже из паспорта его вырезал, вымарал. Я — Феликс Жаров. Имя дали мне в детском доме, фамилию я сменил сразу после выпуска, как только появились свободные деньги. Мам уговаривала не обрывать корни с реальными родителями, ведь они дали мне жизнь. А я не знаю ничего, кроме имени отца и, возможно, выдуманной фамилии, которой теперь нет даже в моих документах. Распространенная, какая-то серая и убогая. Хрен им, а не продление рода. Род Жарова, если он вообще продолжится, начнется с меня. Надеюсь, они не успели нарожать мне братьев и сестер, а если и успели, надеюсь, те тоже откажутся