Идите. Не знаю, что вы хотите там найти, — всхлипывает Татьяна. — Я, правда, ничего не меняла с тех пор. Надо бы с вещами что-то сделать, а у меня сил нет. Только захожу, чтобы пыль протереть, да пропылесосить.

Втроем заходим в спальню погибшей девочки. Столько лет она жила со своим страхом и не справилась. Пока Макс задает Сиротиной вопросы, я подхожу к наглухо закрытому окну. Касаюсь подушечками пальцев подоконника, красочно представляя себе, как на нем стоит девочка.

Ко мне тоже приходили разные мысли на этот счет. Мне и сейчас кажется, что я жива и живу только ради одного — найти этого зверя.

Взяв себя в руки, разворачиваюсь к письменному столу. Открываю выдвижные ящики один за другим. Достаю старую, потрепанную тетрадку с самой обыкновенной синей обложкой. Она от корки до корки заполнена короткими надписями и мрачными рисунками, сделанными простым карандашом. Они непрофессиональные, но такие знакомые. Это странички с ее ночными кошмарами. А вот зацепок нет.

Мама погибшей девочки рассказывает нам ровно то, что мы и так знаем. Все больше плачет и просит угомонить соседку, чтобы они с мужем смогли отсюда уехать.

Попрощавшись, выходим в подъезд. Макс звонит в дверь Инессы Викентьевны. Как только женщина открывает:

— За клевету предусмотрено уголовное наказание. Так же мы можем привлечь вас к административной ответственности за хулиганство в отношении ваших соседей Сиротиных, — чеканит Марьянин. — Если вы и дальше будете продолжать распускать нелепые слухи, я лично припишу вам еще моральный ущерб Сиротиным в размере пары миллионов.

— Я-а-а…

— Ясно?! — рявкает он так, что даже я вздрагиваю.

— И вас купили. Всех купили, — ворчит Инесса Викентьевна, быстро прячась в свою квартиру.

Спускаемся к машине. Закуриваем практически синхронно. Я все жду, когда Макс выскажет мне за то, что взяла его за руку, но он молчит. Дымит, глядя в небо. Бросает окурок себе под ноги и прямо у меня изо рта забирает недокуренную тонкую сигарету.

— Ты бросаешь. Это приказ, — привычно заявляет он. — Поехали дальше.

По второму адресу нас тоже ждет сюрприз — еще одна крайность изнасилованных девочек, женщин, не столь важно. Молодая, красивая частная проститутка, которая принимает прямо на дому клиентов со специфическими предпочтениями. Она бьет мужчин в постели. Плетки, дубинки, связывания, зажимы, проколы кожи иголками. В общем, довольно широкий спектр услуг. Судя по выражению лица Марьянина, ему не зашло, и вопросы задавала в основном я.

После самоубийства, здесь все оказалось проще, но тоже никаких результатов. Не помню, не знаю.

— Ты понимаешь, что он опасен? — не выдерживаю я.

— А я то, что могу сделать? — хмыкает девушка. — Темно было. Темно, понимаешь?! — срывается на меня. — Не видела я ни хрена! Валите отсюда! — толкает меня в плечи.

— Потише! — осаживает ее Макс, закрывая меня собой. — Нападение на сотрудника при исполнении.

— А вы не ходите сюда. Сотрудники! Тогда ничего не сделали. А сейчас уже поздно!

И мы уходим. В машине Марьянин устало проводит ладонями по лицу.

— Пиздец какой-то, — стучится затылком о подголовник сиденья. — Можно делать ставки, что нас ждет по третьему адресу, — жестко усмехается он. — Есть предположения? — заводит движок.

— Нет, — напрягаюсь всем телом и старательно контролирую эмоции, чтобы никак себя не выдать.

— Вот и у меня нихуя нет!

Выезжает на главную дорогу и везет нас на самый дальний адрес. По дороге заезжаем на заправку. Макс заходит в магазин. Приносит оттуда два больших стакана кофе, бутылку воды и брелок с черным котенком.

— На, — вручает мне вместе с кофе.

— Зачем? — удивленно моргаю.

— А мне он зачем? В подарок дали к двум стаканам кофе и полному баку, — всовывает брелок мне в ладонь.

Глава 23. Иванна

Едем медленнее, пьем кофе, слушаем радио. Небольшая передышка помогает привести эмоции и мысли в порядок. Въезжаем во двор, где я росла до всего случившегося. Мне становится физически больно видеть знакомые стены, скамейки, качели. Зубы сжимаются и каждый, сделанный с трудом вдох, не приносит облегчения. По коже проносится мороз, впиваясь в нее острыми, колючими иголками.

Меня не узнать. Та девочка была улыбчивой и милой. Она со всеми здоровалась. Глупая, наивная дурочка. И волосы длинные, и платья носила. Я стала совсем другой, но все равно никак не могу заставить себя выйти из машины. Но лучшие друзья полицейских — соседи, снова приходят на выручку.

Любопытство берет верх. У вышедшего Макса женщина с маленькой собачкой на руках по классике, интересуется, к кому он приехал. Машина дорогая, приметная, обратили внимание.

Через приоткрытую водительскую дверь слышу, обрывки их разговора:

— … не знаю, исчезли в неизвестном направлении

— … никто ничего о них не слышал.

Макс выхватывает мужчину, направляющегося как раз в наш подъезд. Тот тоже качает головой и отвечает теми же фразами.

Никто ничего не знает и Марьянину приходиться вернуться в машину.

— Слышала? — устало спрашивает у меня.

— Я попробую её найти.

— Ты? — усмехается он. — Знаешь что-то, чего не знаю я?

— Нет, но, если ты дашь мне возможность себя проявить, хотя бы здесь, я ее найду.

— Такая уверенная, — дергает уголком губ. — Ладно, валяй. Ресурсы отдела тебе в помощь. Посмотрим, что из этого выйдет.

Возвращаемся в отдел уже под конец рабочего дня. Макс уходит к себе, а я задумчиво кручу на пальце подаренный им брелок. Провожу подушечкой пальца по крохотной голове котенка.

— Фух, успела! — мы с Егором вместе дергаемся от неожиданности.

— Настенька, — лыбится мой коллега. — А где Дениса потеряла?

— Делами дома занят, а у меня курсы же. Вот, я к вам и зашла. Точнее не к вам, а к Иве. Ты уже освободилась? — спрашивает она.

— В принципе, да, — кивает ей, глянув на часы.

— Отлично! Выручишь меня? Пожалуйста-пожалуйста, — складывает руки в умоляющем жесте и трясет ими в воздухе.

— Что нужно делать?

— Маникюр. И сфотографировать. На следующем занятии показать свою работу. Можно я тебе сделаю, а? — присаживается на стул рядом с моим столом.

— Настён, а Денис чего, отказался наводить красоту? — смеется Егор.

— А хочешь, я тебе маникюр сделаю? — сложив руки на груди, фыркает Настя. — Розовый!

— Молчу, молчу, — Егор поднимает ладони вверх, продолжая широко улыбаться. — Какая фурия.

— Ив, ну я очень прошу. Будет красиво, обещаю, — переключается на меня Настя.

— Я не очень люблю все эти штуки, — мягко пытаюсь съехать. Настя едва не плачет, и я сдаюсь. — Хорошо. Только никакого розового. И никаких стразов. И…

— Все будет супер! — радостно подскакивает на ноги жена Дениса.

— Куда едем? — поднимаюсь, собираю личные мелочи по карманам.

— К нам