возвращаюсь к разговору с Денисом. Неужели спустя столько лет я смогу увидеть маму? Узнать у нее версию, почему она ушла и ни разу не попыталась со мной встретиться.

Чую, что в прошлое есть грязные, постыдные тайны, и они мне помогут выплыть из трясины сегодняшнего дня.

Забираю Агату. Дочь улыбается и у меня сразу же настроение поднимается. Мир уже не кажется сплошным черным пятном.

Мы катаемся на машине, заезжаем в кафе, гуляем. Дочь помогает немного отвлечься. Хоть то и дело проскальзывает мысль, что скоро у Агатки появится братик или сестричка. Я даже могу угадать реакцию дочери, она обрадуется. Только как ей объяснить, кто папа малыша?

Дома снова атакуют невеселые мысли. Хоть и стараюсь вести себя с дочерью, как ни в чем не бывало. А сама вся на иголках, ожидаю прихода Дениса.

Он появляется в одиннадцать вечера, когда доченька уже спит. Не звонит в дверь. Отправляет сообщение на мобильный.

Приходит с огромным пакетом и букетом полевых цветов.

— Это для Агаты, — протягивает мне пакет. — А это тебе, — вручает букет.

— Спасибо, — благодарю сдержанно.

Не до цветов мне. И дочери не подарки нужны, а отец.

Только это невозможно. Настроение сразу падает до минусовой отметки.

— Кофе будешь? — прохожу на кухню, ставлю цветы в вазу.

— Воды, если можно, — Денис садится на стул, рассматривает меня со смесью обожания и сожаления. — Он заметно нервничает.

— Все же как тебе удалось договориться со своим отцом? — спрашиваю, наливая ему в стакан минералку.

— Я же обещал, — уголки губ подрагивают.

— Он правду сказал? Он реально указал место, где живет моя мама? Я новое имя и фамилию? — спрашиваю с недоверием. Отец Дениса ведь мог и соврать.

— Да. Можешь не сомневаться, — из его груди вырывается тяжелый вздох.

— Где она? — меня начинает бить нервная дрожь.

— Далеко… — он явно тянет время. Словно боится все озвучить.

— Говори уже как есть. Своим молчанием делаешь только хуже, — придвигаю стул и сажусь напротив, ловлю его взгляд.

Денис берет мою руку. Подносит к губам. Целует каждый палец. Медленно, нежно, зажмуривается, нюхает тыльную сторону моей ладони.

— У нее действительно другие имя и фамилия… и уже много лет твоя мать живет в… — сжимает мою руку, морщится, словно от удара, — В… психиатрической больнице…

Глава 31

Я думала, уже не смогу ненавидеть отца сильнее, но сейчас накатывает такая ярость. Она смешивается с воспоминаниями, как мне в детстве травили байки про распутницу маму, про ее разгульную жизнь, работу стриптизершей. Мне внушали, что они благодетели, спасли меня, и если бы мать осталась, то со мной вообще непонятно, что бы случилось. Отец сетовал, что так ей доверял, а она его променяла на многочисленных любовников и алкоголь. Галина при каждом удобном случае напоминала мне про мои гнилые гены.

— Как давно она там? — обнимаю себя руками, не могу унять леденящую дрожь.

— Не знаю. Надо на месте разбираться. Он ничего не сказал, кроме места и ее нового имени и фамилии, — Денис подходит сзади и обнимает меня за плечи.

Не отталкиваю. Мне сейчас необходимо его тепло. Я знаю, поддержка искренняя, и его боль за меня не поддельная. Чтобы между нами ни было, но связь, она не пропадает, а в такие моменты ощущается еще сильнее.

— Странно, что он даже этими данными поделился, — откидываю голову назад, утыкаюсь ему затылком в грудь.

— У меня есть догадка, — чувствую, как напрягается его тело, — Но не хочу ее озвучивать.

— И я догадываюсь, — зажмуриваюсь, чтобы слезы градом не полились из глаз.

Если мать там давно, то можно только догадываться во что ее превратили… В себе ли она? В состоянии ли хоть что-то рассказать? Даже вспомнить, что у нее есть дочь?

Мы это не проговариваем. Это молчаливый диалог, который красноречивее любых слов.

— Надо ехать. Как можно скорее, — высказывает мысль, которая крутится у меня в голове.

— Согласна. Давай координаты, я возьму отпуск и поеду.

— Одну я тебя не отпущу, — сдавливает мои плечи. — Ты не будешь проходить это одна.

— Тебя женушка отпустит? А как же ее состояние? — даже сейчас боль, что он принадлежит другой, не отпускает.

Что бы ни говорил мне Денис, но он зачал ребенка с Ольгой. Он ложился с ней в постель. Целовал ее. Был с ней во всех смысла. Планировал малыша.

Раньше я это понимала, убегала, отталкивала, потом вновь сдавалась, потому как чувства брали верх. Но ее беременность открыла глаза, показала мое место.

— Я разберусь. Ты одна не поедешь.

— Я бы сказала Косте, но у него сейчас итак проблем хватает. Хорошо, — киваю. — Поедем.

Не могу сейчас отказываться от его помощи. Понимаю, что просто не вывезу. Не справлюсь. Мне нужно его плечо. Дико, как никогда ранее.

Потом… потом я его отпущу. Исчезну из его жизни. Но не сейчас… Пусть эта поездка станет прощальным аккордом в нашей печальной истории любви.

— Викусь, солнышко, — садится передо мной на корточки, берет меня за руки, — Ребенок Ольги он… — резко вскакиваю. Денис ловит стул, иначе он бы упал.

— Не хочу ничего слышать. Не произноси ее имя. Не посвящай меня в ваши отношения. Все. Хватит. У нас есть дело. На нем и сосредоточимся, — мой голос звучит как разбившийся хрусталь.

— Мне так много надо тебе объяснить… — пытается меня обнять, но я вытягиваю руку вперед.

— Не надо, Денис. Уходи. Мне надо побыть одной.

— Я могу остаться на ночь. Хочу, чтобы ты знала, ты не одна. Никогда не будешь одной. Ты моя, Виктория. Мы принадлежим друг другу, и это никогда не изменится, — он говорит уверенно, с запалом. Думаю, даже сам в это верит.

— Уходи, — указываю ему на дверь. Отворачиваюсь.

Больно смотреть на него. Сложно даже сейчас не упасть в его объятия. Не вдохнуть запах. Меня дико к нему тянет. Он мне сейчас так нужен. Но