— Что ты… зачем…куда ты меня тащишь?! Я буду кричать! — завизжала я, охваченная ужасом. Сквозь упавшие на лицо пряди волос я видела лишь его упрямо сведённые брови.

Втолкнув меня в какую-то комнату, он захлопнул дверь, повернув замок. Терпкий аромат сандала ударил в ноздри. Не может быть! Я в его спальне.

Выпрямившись и убрав волосы за спину, я огляделась — действительно, мы стояли друг напротив друга в его спальне, тяжело дыша, точно боксеры, приготовившиеся ко второму раунду.

— Я ведь говорил тебе о том, насколько мне важен наш договор? — обманчиво спокойно начал он. Покорившись на дверь за его спиной, я поняла, что не успею открыть ту и выбежать- здесь преимущество явно на его стороне. Но не зря женщин ведь называют хитрыми? В уме наше преимущество. Вспомнить ту же Далилу. Хоть встреча с любовницей моего мужа и втоптала остатки моей самооценки в грязь, но ведь можно сыграть на жалости? Я даже сама себе удивилась- такое хладнокровие в подобной ситуации. Стараясь говорить как можно спокойнее, начала.

— Говорил. И я не собираюсь лгать или нарушать его. Мне просто нужно…немного времени, чтобы…побыть наедине с собой. Пойми, я только что встретила любовницу своего мужа. Мне….мне очень тяжело. — я замолчала, нервно облизнув губы.

Агаев же заметно расслабился, кажется, даже перестав злиться.

— Да….Прости, я думал, ты решила уйти. — о, неужели он умеет и признавать свои ошибки, и смущаться?

— Нет, я ведь обещала. Просто…Я думала, что она будет здесь надолго, поэтому хотела… — тут мой голодный желудок выдал неприличную трель, отчего я покраснела и замолчала. А вот Агаев нахмурился:

— Я же оставил тебе еду. Ты что, не поела?

Я смутилась ещё больше.

— Так это было мне? — глупо переспросила.

— А кому, Ульяна? Кому ещё я мог заказать еду и написать записку? Самому себе? Потому что страдаю провалами в памяти?! — психанул он, но тут же взял себя в руки — Так. Давай- ка поступим так. Сейчас мы вместе спустимся вниз, поедим. Потом я позвоню Марку, он отвезёт тебя домой или…куда пожелаешь. А к вечеру ты вернёшься обратно, идёт?

Я обречённо кивнула.

21. Руслан

Я бы ещё пару часов как минимум бесцельно листал страницы эскорт-агенств, просматривая до зубовного скрежета однотипных девиц, если бы не бдительная охрана. Кто-то из них, сверив номер машины Оксаны, вспомнил, что я удалил его из списка машин на въезд. И тут же набрал мне. Естественно, я сразу же примчался домой, понимая, чем может закончиться визит этой сумасшедшей. Одно то, что нагрянуть решила утром, хоть не просыпалась раньше полудня, уже говорило о её настрое лучше всяких слов. " Окси" вышла на толпу войны, млять!

А когда приехал и увидел, как Ульяна с потерянным видом и покрасневшими от слез глазами стоит, выслушивая все мерзости Оксаны, руки зачесались придушить бывшую. Еле сдержался, напоминая себе, что нормальный мужчина в жизни не ударит женщину. Как ни странно, но последней каплей стало желание Ульяны уйти. Показалось, что она предает меня, бросает. И это реально напугало. Передо мной стоит бывшая, распинаясь, молит об одном разговоре, надеясь всё вернуть, а я стою и слежу глазами за Ульяной- вдруг рванет к выходу, чтобы успеть остановить эту дурочку. Клиника, да и только.

* * *

Завтрак, которому позавидовал бы любой обед, прошел на удивление спокойно. Ульяна сразу взяла на себя обязанности по сервировке, поухаживала за мной, отчего я, как и любой мужик, поплыл. Натура взыграла, корни? Хрен его знает, но кому не приятно, когда за тобой ухаживает красивая женщина. Красивая и до жути неуверенная в себе женщина.

* * *

— Я могу сегодня остаться у себя? — неуверенно спросила Ульяна, когда мы закончили. Кружка с чаем в её руках подозрительно затряслась- волнуется.

— Зачем? — поинтересовался, хмурясь. Может, с мужем опять начала встречаться? Простила и приняла с распростёртыми объятиями? Вообще, мне какое дело до этого? Понятно, что Жданова заповедями живёт. Ударили по одной щеке- подставь другую. Изменил муж- прости и вернись, чтобы изменил ещё раз. Я уже и не удивлялся тому, как любят женщины такие качели. От любви до измен. Решил для себя, что для многих это — сродни наркомании. Они попросту подсаживаются на эмоции. Страсть — счастье-эйфория-слезы- опустошение — страсть… Но что-то ни пожалеть, ни посочувствовать таким не получалось. Решила проср. ть свою жизнь, постелить под ноги тому, кто не ценит, чтоб прошёлся по ней грязными ботинками — не плачь, когда всё закончится не в твою пользу.

— Просто побыть одной. — заладила как чертов попугай! И на меня не смотрит, жалюзи изучает так внимательно, словно там секрет бытия спрятан.

— Здесь комнат столько, что можем не пересекаться неделю! — в сердцах бросил, не понимая, почему она так стремится уйти…от меня. Осознание неприятно царапнуло- оказывается, есть женщины, которым я не нравлюсь. Прошёлся по ней взглядом, остановившись на пышной груди. Подымается- опускается, нервно так, часто-часто. И на меня не глядит, будто неприятен до отвращения. " Разложить бы её сейчас прямо тут и доказать обратное, пару раз, до хрипоты". Одернул себя от таких поистине безумных мыслей- это задетая мужская гордость, мать её. Только гордость — и ничего больше. А такие серые мышки могли бы неплохо использовать этот приём, открытый игнор. Тут любой популярный у противоположного пола мужчина невольно начнет интересоваться- отчего это именно ей не нравится. А от интереса до увлечения…

— Я хотела бы…У себя дома… — тихо, но настойчиво продолжила она, поставив кружку на стол. Нервно заправила прядь волос за ухо- точно волнующаяся на экзамене старшеклассница, ей-богу!

— Твой дом здесь на ближайшие пару месяцев. Мы это уже обсуждали. — припечатал, вставая со стула. Идиллия, возникшая между нами в течение нескольких минут, была безнадежно разрушена. Разозлившись на самого себя за это, бахнул кулаком по столу, отчего Ульяна в испуге отшатнулась. Ну и пускай. Хотя бы страх удержит её здесь, раз никакие уговоры не помогают- Если не готова соблюдать договор, — намеренно выделил это слово- То будь добра выплатить все и неустойку. Либо в последний раз я слышу подобное. Решай.

Она недовольно поджимает губы, некоторые время молчит. На лице отражается вся внутренняя борьба и те слова, что наша воспитанная Ульяна Юрьевна в жизни не соизволит произнести в мой адрес. Не соизволит, но так желает. В очередной раз удивляюсь