еще свой? Товарищ тот? Или девка эта. Всем расскажешь? Запомни, я бес. Я помогаю только тогда, когда мне есть выгода.

— Я думал, что мы вроде как друзья.

— Тамбовский волколак тебе друг, — взял Григорий тапок, но ему хватило благоразумия не кинуть его. — Мы компаньоны. Мне выгодно, чтобы тебя не убили. Тогда я буду в тепле, сыт и напоен. А тебе выгодно держать свой язык за зубами и не трепаться все время о своем хисте.

— Да понял, понял. Только теперь, раз уж все все знают, давай нормально поговорим. Угадал я с назначением хиста? Мой промысел, как ты выражаешься, помогать людям?

— Угадал, — тяжело вздохнул бес. — Только не просто так помогать, а в вопросах, связанным с нашим братом. С нечистью, то бишь.

— Значит, ты соврал, что не знал.

— Конечно, — сказал Григорий, словно это было само собой разумеющееся. — Я ж не слепой. Видел, что к хозяйке люди ходят, да и мы частенько с ней сами по окрестностям ездили.

— Мы? — удивленно спросил я.

Мне почему-то думалось, что бес невыездной. Вроде мир вокруг — это заграница, а он — сотрудник правоохранительных органов. Хотя, судя по сегодняшнему диалогу — сотрудник ругательных органов.

И только теперь стало доходить. Он же действительно не домовой. Это они, опять же по рассказам Григория, к дому привязаны. Бес же — птица вольная. Вон и по соседям моим шастает, и подругу сюда привел. Получается, покидать квартиру может легко. И я его могу брать с собой. Пусть даже в виде кота, чего нет-то? Он точно снаружи поможет в случае чего.

Григорий мой вопрос пропустил мимо ушей. Или тактично сделал вид, что ничего не услышал. Красава, я тоже так умею. Но не переживай, что ты не хочешь об этого говорить, я запомнил.

— К ней даже воевода порой ходил. Очень Илия ее хист ценил.

— Так давай тогда правда отправимся к воеводе? Чего как тараканы ныкаемся?

— Дурак не понимает, что он дурак, потому что дурак, — многозначительно сказал Григорий, обращаясь к потолку.

— Ты либо нормально разговариваешь, либо…

Я не придумал, чем пригрозить бесу. Но сделал лицо ужасного человека, придумывающего различные кары. Мол, смотри у меня!

— Скажи, а на кой воеводе ивашка однорубцовый с таким хистом? Не легче ли его передать нужному человеку?

— Как передать? — не понял я.

— Насильно. Пролив немного крови. Твоей, само собой.

— Так это же… — я на мгновение растерялся. — Неправильно…

— Ох, — тяжело вздохнул бес. — Конечно, узнай о таком князь, по головке не погладит. Но князь далеко, а воевода близко. И это я, хозяин, всего лишь того, как его… предполагаю, вот.

Григорий замолчал, ладонью потерев рога. Видимо, тоже думал.

— Так-то Илия, конечно, мужик с понятиями. Да и опытный, старше хозяйки. Вот только и она не дура была. Ежели сказала тебе хорониться до поры до времени, так тому и быть.

— И когда это «до поры до времени» закончится?

Григорий лишь пожал плечами.

— Ты не обижайся, но у рубежников многое само собой происходит. Вот, к примеру, если тебе правда надо денег — они обязательно найдутся. Или жену ладную захочешь — появится.

— Ага, прям из-под земли. А если захочу самым сильным рубежником стать?

— То надо смотреть, как твоя воля с чужой волей столкнется. Чья в итоге сильнее окажется, тот и победит. Опять же, хист у тебя очень полезный, но своеобразный, не ратный. Есть у воеводы, к примеру, ведун, у которого промысел странный. Чем больше тот страдает, тем промысел больше сил дает. Поговаривают, что как-то во время Великой войны полонили его враги, да давай издеваться, ножом резать.

Я представил и меня передернуло. Чертова богатая фантазия.

— И что?

— А ничего. Ему того только и надобно было. Всех там положил и ушел. Вот и думай, что будет, если в честном поединке ты с ним встретишься?

— Ничего хорошего, — согласился я. — Как можно убить того, кого раны делают сильнее? Но это если в честном поединке…

— Соображаешь, — обрадовался бес, словно мы прямо сейчас собирались устраивать засаду на этого рубежника. — Потому я и говорю, что не стоит никуда спешить. Чтобы перед воеводой появиться, надо ему что-то предложить. Или показать, что ты действительно чего-то стоишь.

— Я тебя понял. Только объясни, как работает хист? Я вчера спас одну девушку. Чуть копыта не протянул. А сегодня получил второй рубец. У меня что, хист активируется только на слово «спасибо»?

— Рассказывай, что вчера случилось! — потребовал бес. — Пришел, еле на ногах стоял.

— А можно это совместить с водными процедурами? Меня хоть удобрили духами, но запашок такой себе.

— Ага, будто козла вонючего туалетным освежителем побрызгали.

Нет, я за эту его непосредственность и неумение подбирать верные слова когда-нибудь убью. Но в чем мы сошлись — несло от меня знатно. Поэтому я торопливо разделся, залез в ванну и зашторился. Под мерзкий комментарий беса: «Было бы что прикрывать». Нет, когда-нибудь я его однозначно убью.

Григорий опустил стульчак на унитазе, забрался на него и закинул ногу на ногу. Прям аристократ в кресле, не иначе.

Я же довольно подробно рассказал о событиях вчерашнего дня. Поначалу Григорий иногда комментировал мое повествование. К примеру, когда речь зашла о чертях, то бес привычно стал браниться. Но стоило мне подобраться сначала к кощею, а потом и загадочной стрекозе — Григорий весь напрягся. Как гончая, почуявшая зайца. Хотя в нашей ситуации зайцами были как раз мы.

— Ну что скажешь про хист? — я уже вытирался полотенцем, когда закончил рассказ. — Только на «спасибо» активируется?

Бес поглядел на меня с выражением невыразимой тоски. Однако ответил.

— Нет, она могла и не говорить ничего. Эта, которая початая. Просто когда она искренне почувствовала благодарность, тогда и промысел твой усилился.

— Початая? — сморщился я. — Звучит так себе.

— А как еще ее назвать? Ты ведь не понимаешь ничего. Это не нечисть была.

— А кто?

— Как правильно сказать. Наверное что-то вроде помощника, которого рубежник ритуалом создает. Кому-то понадобилось той девчине навредить. Может даже убить. Вот и создал он эту страшилищу.

— Кстати, у меня же частица жала осталась. Щас покажу.

Я обмотался полотенцем и дошел до рюкзака.