— Сейчас прямо и позвоню, — согласился Майор. Потом посмотрел на Генри и спросил его, — но я пока не услышал, а что хотите получить Вы, Прим-Мастер.

— Сейчас услышите, — произнес Генри, — у меня дела Горной Гильдии. Мне нужно, по просьбе Магистра, произвести геологическую разведку в Драконьих горах, на предмет поиска новых рудных месторождений. Поэтому, я попрошу Вас предоставить мне турболет на одну-две недели. И все. Больше мне ничего не надо.

— Ну вот, наконец-то, я понял зачем Вы здесь, Прим-Мастер. Я сразу понял, что дело майора Санчеса, это только предлог, — довольно сказал Майор, — я хоть и не заканчивал Академию, но опыт все-таки есть!

— Значит договорились? — уточнил Генри.

— Хорошо, — Майор протянул руку Генри, — я согласен.

— Тогда завтра утром встречаемся в восемь часов у входа в Управление, и выдвигаемся на авиабазу, — подвел итого Майор.

— Всем до свидания, — сказал Генри и вышел из кабинета, а Сабина задержалась. Он пошел к себе в комнату, и там стал обдумывать предстоящий поход по Драконьим горам. Потом, поужинал, и вернувшись в комнату, связался с Яной.

— Привет, родная! Как вы? — спросил он радостную Яну.

— Привет любимый! Сегодня в Фонде распределяли первые стипендии, это было так приятно! Меня хотели в первый список включить, а я отказалась. Мы, благодаря тебе, ни в чем не нуждаемся, и я вообще отказалась от этой стипендии. Ты не против? Ведь столько нуждающихся.

— Я тобой горжусь, милая! Ты поступила совершенно правильно, — поддержал ее Генри.

— И знаешь, после того, как все узнали, что ты внес миллион империалов, а я отказалась от стипендии, к нам в Фонд пришли те бандиты, которые прогнали этого урода, и внесли пять миллионов империалов! Я даже расчувствовалась, а они сказали, что верят только мне, и уверены, что ни цента не пропадет!

— Ты становишься очень популярной и известной в городе, и это вполне заслуженно! — с гордостью сказал Генри своей юной жене.

— Я не опозорю честь фамилии Валент, — твердо сказала Яна, — а теперь, дорогой, давай поговорим о другом.

— Что-то случилось? — встревоженно спросил Генри.

— Конечно случилось. Случилось то, что случается везде где ты появляешься! — смеясь сказала Яна.

— Яночка, клянусь, ничего не сделал. Так, только ногами отпинал одного наглеца и все, — стал оправдываться Генри.

— Я это знаю.

— Откуда?

— Мне Сабина рассказала. Кстати, вот о ней я хотела с тобой поговорить!

— А что о ней говорить? У меня с Сабиной ничего нет!

— Я знаю. Мы с ней много говорили, вот только сейчас закончили. Она в тебя влюбилась!

— Клянусь, никаких поводов не давал!

— Я знаю, ты ведешь себя образцово. Даже слишком.

— Что значит, даже слишком, Яна?

— Она хорошая, девушка еще. Короче, если ты захочешь с ней переспать я не буду возражать.

— Что? — не поверил Генри.

— Если ты захочешь с ней переспать, я не буду считать это изменой, — вздохнув, сказала Яна, — жалко мне ее, она так просила, чтобы я тебе это разрешила.

— То есть вы вдвоем, без меня меня женили? — возмутился Генри, — Яночка, если я из каждой командировки буду привозить домой по жене, то у нас скоро будет не семья а женская казарма, со мной, комендантом общежития!

— Никакой жены! — строго сказала Яна, — еще чего не хватало. Ей двадцать пять лет, она почти в два раза старше меня и Валерии, будет тут командовать всеми нами! Она еще просила разрешения чтобы ты ей ребеночка подарил. Денег у них с мамой будет сейчас много, а родить хочет только от тебя.

— Ребеночка подарил?! — еще больше возмутился Генри, — ребеночек — это вам, что? Щенок или котенок, которых дарят? А потом? Как я буду жить, зная, что в какой то дыре растет полу сиротой часть меня? А потом, он один раз простучит в нашу дверь и спросит, Папа, а почему ты меня бросил маленьким?

— Я ей так и сказала, чтобы она с тобой решала этот вопрос, — виновато сказала Яна, — я сейчас такая счастливая, что у нас все наладилось, что готова поделиться частичкой этого счастья с другими. Я ведь думал, что так и умру одинокой и нелюбимой, а ты меня простил. Я ночью иногда просыпаюсь и плачу, что все могло остаться, как до твоего приезда. Ты меня извини, мне так ее стало жалко. Мы даже плакали с ней вместе.

— Тебе нельзя плакать у тебя молоко будет плохим, — строго сказал Генри, — я разберусь с Сабиной, но спать я с ней не буду. Это не обсуждается.

— Спасибо, если бы ты согласился, я бы огорчилась, хотя виду не подала бы, — обрадовалась Яна.

— Вот и хорошо, — сказал Генри, — Яночка, это последний наш разговор перед моей экспедицией. Береги себя и Раечку. Передавай поклон Матвею Петровичу и тетушке Марте. Люблю вас всех, скоро вернусь.

— Генри, миленький, будь там осторожен, без тебя я не смогу жить, я знаю, Раечка, но ты, просто знай, что я тебя очень люблю! Возвращайся, пожалуйста, скорее, мы все будем тебя ждать! — у Яны на глазах снова заблестели слезы.

— Все, целую, до связи! — и Генри отключился, чтобы она снова не заплакала. После чего лег спать.

Утром, позавтракав, он был в восемь часов утра у входа в Управление. Там уже были Майор в новенькой полевой форме, Сабина при полном параде, включая прическу и макияж, семь спецназовцев при полном вооружении, двое штатских, один следователь прокуратуры с папкой, второй судебный медик с саквояжем. А также трое телевизионщиков, одна ведущая, красивая молодая женщина, оператор и звукотехник. У них были кофры с аппаратурой.

Подъехал микроавтобус, все погрузились в него и поехали на авиабазу.

Там на взлетной полосе стоял уже турболет, а возле него бледный интендант. Он подбежал к высадившемуся из микроавтобуса Генри и отчаянно затараторил.

— Господин младший имперский дознаватель, я все сделал! Вчера турболет прошел летные испытания. Я договорился с нашим лучшим пилотом, он готов вас отвезти. Разрешите мне не лететь, я очень боюсь летать