Он сжимает кулак и отворачивается.

— Решительность — это не недостаток, а сила. Мне надоело с тобой разговаривать.

Он выходит из учительской, не сказав больше ни слова.

Никогда еще не было так легко завести Арча, но я получаю от этого огромное удовольствие. Дверь за ним захлопывается, и я сажусь прямее, проверяя время на часах. Скоро прозвенит звонок, возвещающий окончание обеда, и я знаю, что у Камиллы дальше свободный период.

Мужчина не может держаться подальше от чистого, сладкого искушения так долго, что даже чертов святой согрешит. А я — полная противоположность святому. Я грешник насквозь. И сейчас я на грани срыва. Сегодня я собираюсь выследить ее и сделать своей. К тому времени, как закончу с Камиллой, она станет неузнаваемой.

Первый звонок прерывает мои мысли, заставляя подняться на ноги, и я направляюсь к двери учительской, засовывая фляжку во внутренний карман пиджака, когда выхожу в коридор. Она может понадобиться мне позже, а может и нет, в зависимости от того, как обернется эта встреча.

Студенты спешат по коридорам на свои занятия, но все они обходят меня стороной, когда видят, что я направляюсь в их сторону. Благодаря моей репутации мне легче передвигаться по школе, особенно когда здесь так многолюдно. С каждым шагом я ускоряюсь, потому что не хочу пропустить ее и опоздать.

Заворачиваю за угол к шкафчикам для старшеклассников и выдыхаю, не осознавая, что все это время задерживал дыхание, когда вижу, что она стоит у своего шкафчика с открытой дверцей и роется в книгах.

Желание захлестывает меня, я прислоняюсь к стене и позволяю своему взгляду медленно опуститься вниз по ее красивой, соблазнительной фигуре сзади. Приятно видеть ее упругую попку под таким углом. Мои яйца подтягиваются, и я чувствую, как твердеющему члену становится неудобно в штанах. Забавно наблюдать за ней издалека, пока она стоит там, ничего не подозревая, совершенно не обращая внимания на то, что монстр наблюдает за ней и ждет, чтобы наброситься.

Она перебрасывает свои каштановые волосы через плечо, захлопывает дверцу шкафчика и затем оборачивается. Ее глаза мгновенно встречаются с моими, и я замечаю, как густо краснеют ее щеки. Она облизывает нижнюю губу, и мне кажется, что каждое ее движение и причуда созданы для того, чтобы доводить меня до безумия. Камилла Морроне взывает к моим садистским инстинктам — охотиться, ловить и наказывать.

Её женственность невозможно игнорировать, и это сводит меня с ума.

Я отталкиваюсь от стены и направляюсь к ней, не отрывая глаз со своей добычи. Эта часть коридора не слишком оживленная.

Ее медово-карие глаза широко раскрываются, когда она смотрит на меня, на мгновенье застыв на месте. А затем она разворачивается ко мне спиной и идет в противоположном направлении.

— Морроне, — рявкаю я, останавливая её на полпути.

Я вижу, как напрягается все ее тело, когда она резко останавливается, и медленно поворачивается ко мне лицом.

— Да, сэр?

Ее голос звучит пронзительно, а щеки так краснеют, что я не могу поверить, что это возможно.

Я складываю руки на груди.

— Мой кабинет, сейчас же.

Нежный изгиб ее шеи вздрагивает, когда она тяжело сглатывает, привлекая мой взгляд. Я хочу надеть на него свой ошейник и заставить ее носить его днем и ночью, черт возьми.

— Сэр, я должна встретиться с подругами в…

— Мне насрать, Морроне. — Я подхожу ближе, возвышаясь над ее маленькой фигуркой. — Сейчас же, и не заставляй меня просить снова.

Ясно, что пытаться противостоять притяжению, которое я испытываю к Камилле, — серьезная ошибка. Со временем оно становится только сильнее и неконтролируемее. Прошла неделя с тех пор, как мы все вместе пошли в бар и я вылизал ее сладкую, девственную киску на улице в переулке. С тех пор я старался избегать ее, понимая, что то, что мы делали, — было хождением по натянутому канату.

Ноздри Камиллы раздуваются, и впервые я вижу вызов в ее глазах.

— Могу я спросить, в чем дело?

— Не можешь.

Виски все еще разливается по моей крови, когда я выдерживаю ее пристальный взгляд, зная, что не отступлю. Она пойдет в мой кабинет, нравится ей это или нет. Ее грудь вздымается, когда я делаю еще один шаг вперед, оставляя между нами меньше полуметра.

— А теперь тащи свою задницу в мой кабинет, пока я сам тебя туда не затащил.

Я чувствую ее нерешительность, когда она смотрит на меня. На мгновение я искренне верю, что мой покорный маленький питомец впервые откажется подчиниться, пока ее плечи не опускаются в знак поражения, и она, ни говоря ни слова, поворачивается и идет в сторону моего кабинета.

Я держусь поближе к ней, наблюдая за тем, как сексуально покачиваются ее бедра. Она не делает это специально, но выглядит чертовски неотразимо. Камилла останавливается перед дверью моего кабинета и оглядывается на меня. Мне нравится, как мягко сжимаются ее полные губы, когда она переплетает пальцы, доказывая, что встревожена — что я заставляю ее волноваться.

Медленно я придвигаюсь к ней так близко, что моя рука касается ее руки. Я наблюдаю, как ее полные груди вздымаются с резким вдохом, как будто от моего кратковременного прикосновения по ее венам пробегает электрический ток. Заставив себя перестать пялиться на нее, я вытаскиваю ключ от двери из кармана пиджака и вставляю его в замок. Открываю дверь и снова смотрю на нее, ожидая, пока она первой войдет внутрь.

Я практически чувствую вкус ее страха — заметная дрожь пробегает по ее телу, когда она разрывает зрительный контакт и заходит в кабинет. Она обхватывает себя руками, как будто это защитит ее, и не смотрит на меня.

— Присаживайся, — говорю, наблюдая за ней, как ястреб.

Камилла бросает взгляд на стул напротив моего стола, прежде чем подойти к нему и неловко опуститься. Я некоторое время наблюдаю за тем, как она переминается с ноги на ногу, пытаясь занять удобное положение.

Необходимость оставаться к ней как можно ближе физически заставляет меня встать между ней и столом, вместо того чтобы занять место за ним. Я небрежно присаживаюсь на край, наблюдая за тем, как расширяются ее медово-карие глаза, и соблазнительно приоткрываются губы. Никогда не было женщины, которую я хотел бы больше, чем Камиллу Морроне. Мой член в штанах твердый как сталь, упирается в ткань и пытается вырваться на свободу.

Какое-то время я наслаждаюсь ее дискомфортом, молча наблюдая, как она ерзает под моим пристальным взглядом.

Ей становимся не по себе и она нарушает