если он подох, а я первым его возьму, Громовержец меня назначит новым владельцем?» — подумал демон, жадно обхватывая рукоятку Громовержца.

Но тут Рука юноши вцепилась в демона.

— Это мой меч! — сказал Дайске, вставая с земли. Глаза юноши светились ярко-красным, изо рта валил пар, а от тела отскакивали дуги плазмы, порой перерастая в заряды, цепляющие округу…

Юноша без каких-либо усилий сломал лапу демона одним легким движением руки. Демон в страхе попятился назад. Тварь взвыла от боли.

— Видишь, как это больно, а теперь вспомни, что ты делал со мной! — говорит Дайске, поднимая правую руку. Из нее тут же отлетает разряд, окончательно отрезая правую руку демона. Кимоно демона горит, а прижженная рана начинает болеть во много раз сильнее.

Демон пытается применить силу, поднимая левую руку в сторону Уннавы, но ничего не срабатывает.

— Кстати, ты знал, что на Громовержец не действует никакая магия, никакая сила, вообще ничего не берет этот меч, вот я и подумал, что будет проще победить, если он побудет мной! — говорит Дайске, видя тщетные попытки демона.

— Ты жалок… — подытоживает юноша, прыгая на демона. Он хватает тело демона руками и обхватывает ногами, не давая твари вырваться, а сам впивается зубами в грудь существа, словно дикий зверь. Разряды молний бьют во все стороны, вылетая из «пасти» Дайске, разрывая демона изнутри. Он погибает мучительной смертью, Дайске победил…

Уннава медленно встает, поворачивается спиной к телу демона… Затем Дайске начинает идти, вытягивая правую руку в сторону. В то же мгновение Громовержец, разрывая грудь и живот парня, вылетает в руку Уннавы, молнии перестают окутывать тело парня, а тело быстро срастается прямо на ходу. Дайске почти не замедлил темп, лишь слегка пошатнулся. Уннава заправляет меч в оби, весь пропитанный кровью, а после продолжает спокойно идти дальше… Через несколько десятков размеренных шагов кровь уже совсем перестает стекать с юноши на грязный песок так, как лилась раньше. Редкие монстры, заполонившие Киото, куда-то резко попрятались — существа, с рождения привыкшие видеть силу дао, сущность людей, впрочем неважно, как назвать отражение души человека, теперь видели вместо человека Дайске Уннавы огромный пылающий пожар красной смутной энергии, вселяющий ужас не только в монстров, но и во всех окружающих. Парень дошел до границы Киото, где высокие дома уже не давили, сел на землю… Редкие обмотки, куски одежды и грязный оби, пропитанные кровью и потом, впились в сухую землю, распластавшись по поверхности. Дайске упал на спину, руки развалились вдоль, а ноги непроизвольно вытянулись. «Неужели я наконец-то устал?» — ошибочно подумал Дайске, а затем его правая кисть обхватила Громовержец. Он лежал на земле почти неподвижно. Веки Уннавы расслабились, глаза расширились, и даже солнце, стоящее почти в зените, совсем не слепило его. Зрачки Дайске были словно вкопаны и казались стеклянными, пустыми.

— Я сделал это, похоже, я не проиграл… — прошептал облакам Дайске Уннава, а затем из его хрустальных, словно безжизненных, глаз, покатились слезы, умывая следы крови с лица…

«Ты сам решаешь, что в бою падет раньше:

твоё тело или твой дух…»