— [Хозяин! На Цай Айлуна напали! Спаси его! Быстрее!]

Заклинатель кинулся в лазарет. Это еще что такое?! Кто посмел пробраться к ним в клан?! Неужели Бу Куан нашел способ вернуться?!

В лазарете было слишком тихо. Но система настойчиво верещала о том, что целителя убивают.

Ворвавшись в комнату он увидел, что тот сидит на столе и испуганно смотрит в угол.

Ожидая самого худшего он не думал, что обнаружит того в целости и сохранности. Это конечно радовало, но почему тогда так орала система?

— Что случилось?

— На меня напала крыса! Огромная, серая крыса! Она меня почти что укусила! Это было ужасно! От нее нельзя было убежать, потому что она могла вот так свободно прыгать с места на место! — белый халат целителя был заляпан разными реактивами. Он дрожащей рукой указал на пол.

Опустив взгляд, Сяолун увидел неподвижно лежащую на полу серую крысу. Крыса не подавала признаков жизни. Похоже та умерла от страха. Даже когда заклинатель схватил ее за хвост, она не шевельнулась.

— Похоже она издохла, — хмыкнул Сюэ Сяолун. — Чем ты ее так напугал? — он повернулся к Цай Айлуну. Тот потупился. Кажется ему стало стыдно за свое поведение.

Они несколько минут молчали, а затем целитель признался, что после пережитого у него просто сдали нервы. А что случилось с крысой, он не помнит.

— Если все в порядке, то я иду спать, — сказал Сюэ и пошел к выходу.

— И забери эту пакость, пожалуйста, — попросил Цай, слезая со стола.

— Ладно, — ответил заклинатель и выйдя из лазарета, завернув за угол, бросил серую тушку на кучу мусора лежавшую в телеге. Вернувшись домой, он подошел к доске и пририсовал новых убитых им жаб. Теперь их уже было четыре.

Дописывать, что Цай Айлун имеет демоническую сущность не стал. Эту информацию он решил держать при себе. Да и с системой почему-то решил об этом не делиться. Вон она как к нему неравнодушна. Вдруг расстроится.

Через несколько минут он уже спал крепким сном праведника после трудного дня.

А Цай Айлун так и остался сидеть в своем кресле, глядя на светившиеся на небе звезды, и думал о том, что в мире все же есть высшая справедливость.

— «Преступник Бао Ян, предал свой клан и спрятался в лесу, но не смог сдержать своей злодейской натуры и теперь схвачен. Глядишь и остальные будут найдены и больше не будут разбойничать».

Посмотрев на стол заставленный всякими зельями и баночками с разнообразным порошком и реактивами, мужчина вытянул холст, достал кисти и чернила и начал рисовать.

Это занятие его успокаивало и делало счастливым.

Когда наступил рассвет, портрет был готов. На нем был изображён, думающий о чем-то загадочном и далеком, молодой худощавый человек с длинными светлыми волосами и странно глядевший на окружающую его обстановку: башню из белого камня, пруд, поросшую камышом дорожку и два скрюченных дерева.

— Пора спать, — зевнул целитель, посмотрев на поднимающееся над землёй солнце.

Этой ночью в клане Белого Лотоса не спало ещё несколько человек.

Глава уже устал упрашивать Бао Яна сказать по-хорошему где прячется его учитель. Он не хотел портить жизнь мужчине. Тем более в клане находились его родители и супруга с детьми, которым было больно осознавать, что он совершил преступление и скоро будет посажен в императорскую темницу, но вместо признания тот молча сверлил главу взглядом.

— Бао Ян! Подумай в конце концов о своих детях! Если ты не признаешься в содеянном, то на них падёт клеймо, что их отец преступник!

— Да пошел ты! — оскалился заклинатель и плюнул ему в лицо.

Мужчина с болью во взгляде отступил.

— Глава! — бросились к нему охранники.

Один из них протянул свой платок, чтоб тот вытер лицо, а второй закрыл собой.

— Подонок! — разозлилась Сюэ Сян, и ударила Бао Яна кулаком в челюсть.

Тот болезненно поморщился и начал сыпать проклятиями: — Вы сдохните! Вы оба! Со своим братишкой! В нём уже есть темная ци и скоро он сойдёт с ума! Чтоб вас…

Не став ожидать новых проклятий, глава дал знак уходить из темницы.

— Скоро за ним прибудут люди императора. Он сам этого захотел, — сказал он, и пошёл прочь.

— Плевать я хотел на вас и на вашего императора! Мой учитель сильнее вас всех! Он обязательно меня спасёт!

Услышав такое старейшина Сюэ Сян остановилась и покачала головой.

— Не тому ты веришь… Не тому…

В ответ он хотел ещё что-то сказать, но дверь уже закрылась. Вдалеке послышался крик петуха, который радовался тому, что начался новый, чудесный день, который обязательно будет гораздо лучше предыдущего.

Глава 12

Стоило главе удалиться, как неожиданно Бао Ян услышал осторожные шаги. Солдаты императора не должны были явиться так скоро, а значит это был кто-то посторонний.

В комнату зашел Бу Куан и улыбнувшись, посмотрел на ученика.

— Учитель! — сердце Бао Яна радостно забилось. Он знал, что учитель придет и спасет его! Он верил, что тот не оставит его в беде!

— Что ж ты так облажался? — подошел к нему старик.

— Простите, учитель, этот ученик ни на что не годен, — постарался сдержать слезы заклинатель, но те все равно начали литься ручьем. — Но как они меня не пытали, я вас не выдал. Они ничего не узнали.

— Это хорошо, — погладил ученика по волосам старейшина. И посмотрел на сковывающие его руки цепи.

— Они могут скоро вернуться, — поторопил его Бао Ян, боясь, что их застукают, а старик что-то не спешил его освобождать.

— Ты прав, — кивнул Бу Куан. — Мне пора идти. Не хотелось бы, чтоб меня здесь обнаружили.

Его ученик удивленно замер. Почему тот сказал, что он пойдет сам? Разве он не пришел чтобы спасти его?

— Учитель? — он посмотрел в глаза старейшине, в надежде увидеть там доброту и ласку, но заметил только ненависть и презрение.

И тут же в его сердце вонзился отравленный клинок.

— Уччит… — захрипел он, все еще не веря в происходящее. Почему? Почему он решил убить его? Убить после скольких лет верной службы и после того, как он сам спас его из подземелья?

— Не хочу тратить на тебя свое время, — брезгливо поморщился старик. — А если ты беспокоишься, что я не найду помощников, то не волнуйся. В этом мире еще полно идиотов которые сделают для меня все, что угодно.

Заметив, что глаза его ученика будто остекленели, и он безвольно повис на цепях, старейшина вынул клинок и брезгливо его вытер о одежду пленника, не чувствуя ни капли сожаления.