основе изучения собранных в Южном Приуралье и Прикаспии материалов по этим вымершим животным И. А. Шишкин написал большую книгу. Он выявил новый ранее неизвестный их род, который назвал плагиоскутум. А в раскопке у старых казахских могил был найден новый вид этого рода, пока более нигде не встреченный — Плагиоскутум каспийский.

Лягушкоящеры

Среди древних земноводных лабиринтодонтам повезло более всего — они продержались на Земле дольше всех своих собратьев. Несколько менее удачливыми были лягушкоящеры. Надо сказать, что эти животные оказались для ученых трудной загадкой.

Изучение эволюции жизни — происхождения одних организмов от других — сложная задача. Исследователям иногда хочется сравнить эволюционный процесс с происками очень хитрого человека, действия которого трудно понять и раскусить. Они могут быть скрытыми — масса живших на земле существ имеет неизвестное нам происхождение. Они могут быть капризно изменчивыми — делать совершенно непохожими друг на друга родственников, таких, например, как птицы и крокодилы. Они могут хитроумно маскировать одних животных под других, совершенно от них далеких, например, китов под рыб.

Наконец эволюционный процесс может быть, образно говоря, «двуличным» и подчас не дает возможности ученым понять с кем же именно они имеют дело. Одним из таких «двуличных поступков эволюции», доставившим палеонтологом немало хлопот, оказались батрахозавры или лягушкоящеры.

Самая известная находка этих животных была сделана в Северной Америке в отложениях первой половины пермского периода. Немецкий ученый Ф. Бройли, изучивший это новое четвероногое в 1904 году, дал ему название сеймурия. Оно было невелико — с черепом менее 10 см длиной. В последствии выяснилось, что у сеймурии немало родственников, как среди ранее известных, так и в дальнейшем открытых животных. В нашей стране наибольшей известностью среди них пользуется котлассия. Ее скелеты раскопал на Северной Двине из отложений уже позднепермской эпохи Владимир Прохорович Амалицкий. Сначала всех подобных животных принимали за очень примитивных пресмыкающихся. Но затем заметили, что у них, как в мозаике, перемешаны признаки амфибий и рептилий. Ситуация для ученых оказалась загадочной.

Котлассия (по М. Ф. Ивахненко).

Дискозаврисция. Видны наружные жабры (по М. Ф. Ивахненко).

Это не могли быть переходные существа от земноводных к пресмыкающимся. Они жили слишком поздно — в пермском периоде, когда уже существовали древние рептилии, но по своим признакам оставались не то земноводными, не то пресмыкающимися.

Приоткрыть тайну этих существ удалось упоминавшемуся нами выдающемуся палеонтологу Г. Сэве-Седербергу, прожившему полную открытий, но короткую жизнь. Он доказал, что эти загадочные существа потомки антракозавров каменноугольного периода — эволюционной ветви древних земноводных, среди представителей которой были предки пресмыкающихся. Но сеймурия и ее родичи к происхождению настоящих рептилий не имели отношения. Во-первых, они так и остались амфибиями. Как свойственно всем представителям этого класса, у них имелись личинки, дышавшие жабрами. Такие особи с четкими отпечатками наружных жабр найдены среди дискозаврисков. Эти очень мелкие животные стали известны палеонтологам еще раньше их родственницы сеймурии — в прошлом веке из пермских отложений Западной Европы. Затем они были обнаружены в Оренбуржье, Средней Азии и Китае. Во-вторых, эти занявшие наше внимание своеобразные потомки антракозавров, как уже говорилось, продолжали эволюционировать в течение пермского периода, одновременно с уже существовавшими настоящими рептилиями, и по некоторым признакам изменялись сходным с ними образом (как принято говорить, параллельно). Так возникло у этих животных удивительное смешение черт земноводных и пресмыкающихся, за что И. А. Ефремов назвал их «лягушкоящерами», или батрахозаврами.

И так теперь мы знаем, что лягушкоящеры, оставаясь по своим биологическим особенностям земноводными, составляли эволюционную ветвь, которая развивалась в направлении, как бы промежуточном между типичными амфибиями и «настоящими» рептилиями. Далее всего в мире они просуществовали в Приуралье. Здесь в отложениях конца пермского периода многочисленные остатки их разнообразных представителей раскопали и изучили наши палеонтологи (Б. П. Вьюшков, П. К. Чудинов, Е. Д. Конжукова). Эти древние земноводные, отличавшиеся чаще всего очень мелкими размерами, были в то время обычными обитателями водоемов и их побережий на Восточно-Европейской равнине, хотя в других районах земного шара их уже не существовало (кроме единичной находки в Китае). Некоторых из этих поздних батрахозавров М. Ф. Ивахненко и Г. И. Твердохлебова, недавно тщательно их изучившие, посчитали даже скорее за самих антракозавров, очень долго «зажившихся». У нас в слоях конца пермского периода их остатки чаще всего встречаются в виде крупных скоплений в тонких прослоях песчаников среди озерных глин. Это намытые потоками кости погибших в половодья или засухи животных. Однажды, еще в первые годы геологических исследований в Оренбуржье, мне удалось найти особенно грандиозное по богатству остатками и необычное по условиям захоронения местонахождение лягушкоящеров.

***

Как всегда, это случилось совершенно неожиданно. Красный автобус, возивший геологов в маршруты, уже прибыл к высокому берегу в низовьях Донгуза и ждал нашего возвращения из окрестных оврагов. Солнце садилось, а до Перовки, где располагалась наша база, было километров двадцать. Я выбирался из долины реки к автобусу, досадуя, что не успел осмотреть еще несколько обнажений. Мы торопливо погрузились и отправились в путь. У Соль-Илецкого тракта дорога пошла вдоль берега Донгуза как раз рядом с самым крупным из необследованных обнажений. Я смотрел в окно кабины на проступавшие у самых колес красные глины и, не выдержав, остановил машину, чтобы хоть мельком пробежаться по склону. Под ногами валялось много кусков выветрелого светло-серого известняка. Я поднял один и увидел, что с нижней стороны он был сплошь покрыт мелкими желтыми костями. Таким же оказался и второй, и третий. На красном фоне пологого склона быстро удалось найти тонкий светлый прослой, из которого сыпались эти куски. Я стал вытаскивать плитки прямо из прослоя известняка. Всюду на протяжении приблизительно ста метров в его основании встречалась масса костей. Это было грандиозное кладбище батрахозавров. Когда мы впоследствии показали его на экскурсии своим коллегам во время одного из геологических совещаний, то многие с недоумением спрашивали, что за «чума» поразила такое множество животных.

Череп хрониозавра (по М. Ф. Ивахненко и Г. И. Твердохлебовой).

Для капитальных раскопок мы прибыли сюда лишь года через два. За изучение нового кладбища взялась одна из наших палеонтологов Г. И. Твердохлебова. Сначала раскопщики брали монолитами целые плиты слоя с костями. Но местонахождение было неисчерпаемо. Начали выбирать кусочки известняка лишь с наилучшими остатками: хорошими обломками черепов, не расчлененными частями скелетов. Постепенно выяснилось, что все кости принадлежат одному и тому же новому роду лягушкоящеров.