Шрифт:
Закладка:
Ну и «до кучи» германскую атомную программу немного приукрасил, сделав, однако, упор на неприятие нацистами «еврейской физики» и желательность переманить учёных-семитов в интернациональный Советский Союз. Прокатит, не прокатит? Пока разговоры о супербомбе проходят по разряду баек, но совсем скоро разведки всех ведущих мировых держав начнут соревнование по «коллекционированию умов».
Если советская разведка «спрофилактирует» двух инициативщиков — Хартека и Грота, требовавших немедленно начать работы по созданию «арийского ядрён батона», сам проект, скорее всего не затормозится. Зато можно будет показать советским физикам как разведки империалистических держав начали истреблять учёных, потенциальных создателей атомной бомбы и спрятать всех оптом в «Атомград-Заколючинск», их же безопасности ради. И не под Харьковом, не под Москвой тот Атомград возводить, а подалее, в глубине СССР, минимум на Урале. Чтоб не вдарили дальние бомбардировщики Германии по секретным физикам.
И «на десерт» подробно расписал всех участников «заговора Остера», особо выпятив подлую роль Невилла Чемберлена, спасшего Гитлера своей капитулянской политикой. Теперь фюрер на коне, младшее и среднее офицерство боготворит удачливого Адольфа, а заговорщикам лишь остаётся матом крыть предателя Невилла…
Отписался, передал листы Меркулову. Комиссар позвонил «соседям» этажом ниже и вышел в сопровождении трёх охранников готовых к отражению нападения на заместителя наркома. Серьёзно всё, да…
Спать не хотелось, Судоплатовы угомонились с полчаса как, «бабушка» Малкина ещё раньше показушно громко завела будильник и кряхтя на публику «возлегла опочивать». Подслушивает ведь, старая перечница, да и чёрт с ней.
— Зоя, Зоя Павловна.
— Кто? А, это ты!
— Тсс! Тихо! Я выполнял сегодня особое задание, не имел права предупреждать. Приказ, должна понимать.
— Уходи, Саша!
— Ни за что!
— Говорю же — уходи! Ай, отпусти! Бессовестный! Бессовестный! Бессовестныыыыыый…
Глава 9
Товарищ Сталин вовсе не высиживал сутками в кремлёвском кабинете, думая неустанно как наладить жизнь в стране Советов, да и яркая лампочка в кабинете не горела ночь напролёт, как бы намекая народу о вожде-трудоголике. Нет, то лишь красивая легенда, запущенная в массы подхалимами-борзописцами. Иосиф Виссарионович предпочитал серьёзные разговоры проводить на «ближней даче», куда и вызвал верного Лаврентия, занятого «разгребанием завалов подлеца Ежова»…
А вот Берия последние полгода спал по 4–5 часов в сутки, осунулся, похудел — костюм болтался на наркоме словно на огородном пугале. Но, дело прежде всего! Ежов действительно подлец и предатель, мало того, что погряз в пьянстве и педерастии, так ещё и завалил работу стратегической разведки, все мало-мальски ценные агенты известны противнику, особенно те, кто работал против британской короны. Со слов Берии выходило — островитяне держат под контролем всех нелегалов, будь то военная разведка или же «по линии Коминтерна», читают все сообщения отсылаемые «романтиками коммунизма» из хороших британских семей, в Центр. Да ещё поди, изрядно добавляют дезинформации, понуждая раскрытых, но не ведающих о сём прискорбном факте советских разведчиков, отправлять в Москву недостоверные сведения.
Сталин англичан не любил и опасался. Коварные джентльмены почти три века водили Россию как теленочка на верёвочке, время от времени охаживая глупую животину дубинкой по лбу, приводя к покорности и «в изумление». Началось всё с Петра, доверчивого и порывистого, запустившего в страну иноземцев, чёрной неблагодарностью отплативших, угробивших в замке Михайловском правнука первого императора — несчастного Павла. Да и брать ближе — откуда в 1877–1878 годах у народовольцев «внезапно» появились в достатке средства, позволявшие заказывать наисовременнейшее оборудование для лабораторий, закупать реактивы, получать динамит наилучшего качества и деньги на оплату информаторов, сообщавших о перемещениях царской семьи.
— Как семья, Лаврентий, — вождь решил подпустить заботы о ближайшем соратнике, — как Нино с Серго, привыкают к московским морозам?
— Спасибо, хорошо. Да и Москва не Сибирь, Новый год отметили великолепно: под снегопад, с катанием на коньках, ёлкой и снежными горками. Нам, южанам, конечно, в диковинку. Ничего, привыкнем.
— Привыкнете, — утвердительно кивнул вождь, — я привык и вы привыкнете. Да и что такое московские морозы да метели в сравнении с туруханской зимой…
Берия, неплохо изучивший вождя, давно понял — коль товарищ Сталин вспомнил о сибирском периоде жизни, грозы не предвидится, очень уж Коба нравится самому себе посреди буранов и холодов енисейских, прям как на картинах придворных художников. Что там какое-то Шушенское, «Сибирская Швейцария», райские места, куда жандармы сослали Ленина, чудаковатого юриста-недоучку. А несгибаемого Сталина хотел проклятый царизм погубить, в самое гиблое место в Российской империи отправив в ссылку.
— Что учёные говорят, — вождь потянулся к трубке, — какие выводы делает советская физика?
Берия насупился, стараясь как можно меньше походить на чудаковатого профессора из кинокартины «Депутат Балтики», ибо общаясь с ведущими отечественными физиками и математиками, поднабрался от забавных стариканов «академических манер», даже невольно начинал их пародировать в беседах с Меркуловым, что Всеволод заметил и высмеял. А если Хозяин обратит внимание на дурную театральщину наркома государственной безопасности — страшно подумать что может случиться, Канатчиковой дачей точно не обойдётся…
— С высокой вероятностью всё, что изложил в своём донесении Бонд-Соколов, является правдой. Однако, для создания супербомбы потребуется не менее восьми — десяти лет. И это при предельном напряжении ВСЕЙ промышленности даже такого индустриального гиганта как Соединённые Штаты.
— Супербомба, — Сталин недобро усмехнулся, — слушай, Лаврентий, а не является ли истинной целью приключений английского разведчика вовсе не установление тайного канала связи между руководством Советского Союза и Британской империи, а вовлечение первого в мире социалистического государства в безумный и затратный проект? Начнём спешно уран добывать, огромные деньги вбухаем в создание заводов, промышленность начнём перестраивать. И это перед большой войной!
— Капица после ознакомления с той частью доклада Бонда-Соколова, что предназначалась для Академии Наук, пришёл в невероятное возбуждение, потребовал новых сведений и просил срочно переслать письма Бору и Ферми. И чтоб лично в руки те письма, при нашей, как выразился сам Павел Леонидович, «непременной государственной цензуре».
— Быстро же Капица возбудился, — Сталин раскурил трубку, сломав всего одну спичку, что свидетельствовало лишь о небольшом, «рабочем» раздражении хозяина Кремля, — быстро и подозрительно. То рвался обратно в Кембридж, жаловался на Советскую власть, работать не хотел. А тут вдруг «возбудился». Может, на то и расчёт, Лаврентий — подать весточку давнему агенту, принуждённому остаться в СССР? Может, помимо этого Соколова целая группа сосредоточилась в Москве, чтоб похитить и вывезти за границу ценного агента? Что молчишь? Думаешь удержит Капицу звание действительного члена Академии Наук СССР? Или «Институт физических проблем» удержит Капицу?
Генсек проговаривал фамилию учёного с ударением на первый слог, отчего Берия, имевший с Капицей четыре беседы (две из которых продолжительностью в несколько часов) нервничал более обычного
— Охрану учёного, членов его семьи
