Илья нечего не ответил, только помахал головой, и притянул меня ближе, впиваясь в мои уже распухшие губы.

— Если ты не против, я исправлю это недоразумение, — улыбаясь, он положил меня спинов на кровать и навис. Его взгляд будоражил меня также как и его прикосновения, я чувствовала сейчас себя самой красивой.

Его губы целовали мою шею.

— Не против, — прохрипела я, застонав от поцелуев Ильи.

Одной рукой он придерживал свой вес, а второй проходит по бедру, добираясь до влагалища. Я выгибаюсь, когда его палец проникает в меня без предупреждения, и приглушенный стон вырывается из моего рта.

— Тише, — шепчет он, — мне нужно тебя подготовить, иначе будет слишком больно и ты не получишь удовольствия, — произносит он тихо, немного надавливая на меня своим весом.

— Лучше сделай это быстро, — сдавленно произнесла я от этой неприятной боли. Я чувствовала каждое его движение пальцев и жалобно запищала, когда он специально развёл их в стороны.

Он остановился глядя на меня.

— Тебе будет слишком больно Вал.

— Я привыкла к боли, — признаюсь я и получаю неожиданный ответ.

— Я убью любого, кто посмеет сделать тебе больно, даже если это буду я, — мне хотелось поверить в его слова, он был настолько уверен в них. — Моя спина в твоём распоряжение любимая, — прошипел он от дикого желания и прильнул к моим губам. Его рука ласкала моё бедро.

— Я доверяю тебе.

В следующею секунду он обхватывает моё бедро, слегка приподнимая и раскрывая меня. Я почувствовала, как головка его члена касается моего входа, и невыносимая жуткая боль пронзает меня. Я застонала, вжимаясь всей силой в его шею. На тренировках меня били и приучали бороться с этой болью, но сейчас мне не чего не помогало, что я использовала раньше. Чувство наполненности было слишком сильным, будто вот-вот меня разорвёт изнутри на кусочки.

Илья зарылся в мои волосы сзади, нежно касаясь шеи и прижимает меня сильнее, когда в уголках глаз появляются слезы, стараясь удерживать моё тело на месте.

Он не двигался, выжидая, когда я привыкну к нему. Это было слишком больно. Моё дыхание стало постепенно выравниваться, но боль оставалась почти всё той же. Заставив меня откинуться на подушку, он посмотрел на меня виноватым взглядом, а я постаралась улыбнуться ему, хоть это выглядела как жалобная мольба.

— Закрывай глаза, — произнёс он, почти что задыхаясь. Илью сильно трясло от желания, всё его мышцы были напряжены, но он всё так же не двигался.

Расцеловав глаза и щеки, убрав все слезы с моего лица, Илья начинает медленно двигаться. По начало почти, не значительно, прижимаясь своим лбом к моему, не сводя взгляда с моего лица.

Постепенно боль перерастала в удовольствие, и я прикрыла глаза. Губы Ильи накрыли мои, а толчки стали значительно сильнее. Наши стоны заполнили пространство тёмной комнаты

Больше он не сдерживался, входил жёстко, быстро и сильно. Осыпая мой шею и губы поцелуями, я запутывала его волосы, наслаждаясь ощущениями. Мне ещё не когда не было так хорошо, и я совершенно не сдерживала себя. Комната наполнилась моими стонами, которые иногда забирал Илья поцелуями.

Его хрипы становятся сильнее с каждым беспорядочным толчком, и он начинает задыхаться.

— Скажи мне, когда почувствуешь, — прерывисто прошипел он.

Я не могла даже открыть глаза, удовольствие нарастало с каждым разом, и я ели слышно прошептала:

— Илья… — больше мне нечего не удалось выговорить.

— Я чувствую.

Стенки моего влагалища начали сокращаться, я чувствовала, как сжимаю его каждый раз. Руки Ильи потянулись к моим и завели их за голову, крепко сжимая. Мы оба закрыли глаза. Толчки Ильи стали необузданными, он больше себя не сдерживал не на миг, вколачиваясь в меня со всей силы.

Я закричала, когда нахлынул первый в моей жизни оргазм. Сильно прижимаясь к Илье всем телом, я чувствовала как его, и мои мышцы постепенно ослабляются и его сперма была на моём животе.

Перекатившись на бок, мы с Ильёй пытались отдыхаться. Он потянулся, за какой-то тканью около его кровати и вытер с меня это. Убрав ткань, Илья притянул меня к себе ближе и смотрел мне в глаза, как и я. Мы молча лежали, в объятиях друг друга, не сводя взгляда и только изредка моргали.

Лунные лучи, что были единственным источником света в квартире Ильи, падали на нас сквозь окна. Заставляя наши глаза блестеть. Темный, ненасытный, властный, но такой тёплый взгляд сейчас смотрел на меня.

— Как себя чувствуешь? Сильно болит? — ласково прошептал он.

Я закрыла глаза и попыталась сосредоточиться, чтобы точно ответить на его вопрос.

— Хорошо. Болит, но не сильно.

Подтянув меня к подушкам, он накрыл нас одеялом и притянул сильнее, обнимая и утыкаясь носом в мою макушку.

— Илья, — тихо прошептала я в темноте. — Что ты имел в виду под словами «убьешь любого, кто причинит мне вред»?

Илья сильнее обнял меня.

— Тот, кто посмеет тронуть тебя, узнает, что я имел в виду, — прошептал он. — Вал можешь ответить мне на один вопрос? — неожиданно спросил он, уставшим голосом.

— Конечно.

— Я не думал, что ты можешь быть девственницей, когда уже была обручена, — сказал он и я оцепенела.

Илья приподнялся с кровати, ему было трудно разглядеть моё лицо из-за темноты, но он ощутил напряжение в моих мышцах.

— Что такое? — спросил он странным голосом.

— Я была помолвлена, когда мне было десять лет, ему тринадцать, — начала рассказывать я, тяжело вздохнув. — Когда нас представили друг другу, мы подружились и мне даже понравился он, в какой то степени. Всё шло хорошо, но спустя пять лет мы пошли на какой-то вечер, — я остановилась, потому что даже человеку, который спас меня в тот несчастный вечер, не было известно этого. — И тогда он начал приставать, а потом извил, потому что я начала сопротивляться, я уже не чего не знала и не помнила, — я осеклась, потому что это была лож. Я помнила всё, сейчас этот человек платил за то, что сделал, но когда он выйдет из тюрьмы, я убью его за всё, что он сделал, собственными руками. — Потом очнулась в больнице и всё закончилось.

Илья молчал, какое то время, я слушала его восстановившиеся дыхание, а потом задал единственный вопрос:

— Человек, про которого ты говоришь, сидит сейчас в тюрьме?

Я кивнула.

Илья прижал меня сильнее к себе, обняв его, я положила свою голову на его грудь и закрыла глаза.

Илья не был глупцом, если он знал правду, он