– Ты что, поссорился с Дийной? – спросил Мартин, отряхнув с себя последние крошки.

Тот не ответил, но по окаменевшему лицу было и так все понятно. Мартин удивился еще сильнее. Нет, когда-то он тоже считал Дийну одной из тех противных лицемерок, которые улыбаются тебе в лицо, а дома втайне от всех мучают канареек. Но это было давно! С тех пор он изменил свое мнение.

– Что, правда? Но почему? Она летает как рисует по воздуху, не задается, не строит из себя невесть что, как другие девчонки…

Говоря это, Мартин загибал пальцы.

– Между прочим, ты в курсе, что она однажды во время шторма слетала на Палмеру, чтобы проведать моих гусей? Кто еще бы так поступил?

Марио пробормотал что-то вроде «слава богу, мне еще не приходилось быть свидетелем подобного идиотизма». Тогда Мартин сдался. Уж если это не смогло его убедить! Лучше он потом поговорит с Дийной и постарается осторожно выведать, в чем дело.

Дракон действительно ждал их возле ангара. Он блестел отполированной чешуей, распускал крылья и с нетерпением рвался в полет. Мартину с трудом удалось влезть на бронзовую шипастую кручу, кое-как пристроившись позади седла. «И почему нельзя было взять нормальный катер?» – подумал он в сотый раз. Марио объяснял ему, что на драконе будет быстрее. А когда он был в таком настроении, как сейчас, спорить с ним не хотелось.

Мартина волновали странные чувства. Он уехал с Фуэрте десять лет назад и не собирался туда возвращаться. У него невольно екнуло сердце, когда между ватными жгутами облаков замелькали рыжие и золотые пески, а затем показались острые позвонки скального хребта. Наконец под драконьим крылом проплыли темные вершины Колмиллоса, священных скал. Рохо медленно снижался кругами, примеряясь к узкой долине. Когда он приземлился и взвихрившиеся тучи песка улеглись, Мартин откашлялся, слез и чуть не упал, так как после двухчасового полета у него занемело все тело. Брат успел придержать его за плечо.

– Пещера вон там.

– Я помню.

Ему не хотелось спешить. Он прикрыл глаза, заново привыкая к бьющему в лицо неистовому солнцу и дрожащему горячему воздуху. Интересно, что должен ощущать человек, вернувшийся на родину после долгих лет? Его ранние годы в Олвере были отравлены страхом и бессилием перед судьбой, но сейчас, глядя на изломанные пики скал, он не чувствовал привычной тяжести на душе. Разве что легкую досаду от того, что пришлось оторваться от привычных дел, чтобы прояснить это недоразумение с Храмом Иллюзий… то есть с генератором ардиеро.

«Это какая-то ошибка, – думал он. – Зачем я нужен этому артефакту?» Он никогда не рвался овладеть магией, не ладил с драконами и старался держаться как можно дальше от дел отца. Он ненавидел все, что было связано с политикой. Но вчера из разговора Мартин понял, что речь идет уже не о политике, а о выживании. Если Арриба отгородится золотым щитом из флайра, а Орден Хора разъярится и начнет мстить остальным, то какие-то острова могут вовсе исчезнуть. Он представил, как будут метаться птицы в поисках привычных гнездовий, как их старый колледж Эль Вьенто превратится в развалины, постепенно зарастающие вереском и ретамой… Ну уж нет! Тут не надо было обладать фантастическим чутьем Барриги, чтобы понять, что дело зашло слишком далеко. В такой ситуации даже он не мог оставаться в стороне.

Марио казался странно притихшим. Может, тоже волновался или заново переживал ссору с Дийной. Затолкав свой страх поглубже, Мартин выдавил ободряющую улыбку:

– Ладно, пойдем посмотрим, что там за чудо!

Маленький паровой катер, белый с черной полосой, медленно плыл по облачному морю к зеленым холмам Палмеры. В катере сидели двое: Эстер и Гонсалес. Ближе к берегу Гонсалес затушил огонь в топке и аккуратно причалил в небольшой бухте, подальше от шумных туристических мест. Здешнюю тишину нарушала только беззаботная перекличка птиц. По склону горы зигзагом вилась тропа, уводившая за перевал.

Благодаря помощи своего спутника Эстер удалось выбраться из катера, не споткнувшись о юбки и не потеряв трость.

– Подождешь меня здесь, ладно? Лучше я поговорю с ним одна, – извинилась она. – Мой отец не отличается гостеприимством.

– Я мог бы проводить тебя до деревни, – предложил он, не выпуская ее руки. Эстер улыбнулась:

– Это же Палмера! Не волнуйся, я справлюсь.

Она тоже не хотела расставаться так быстро. Когда магистр Гонсалес вчера внезапно возник на пороге ее кабинета, у нее в душе словно гром грянул. Она знала, что он вел «перелетную» жизнь, постоянно курсируя между Аррибой, Керро и Континентом, то на транспортниках, то на боевых гидропланах, каждую минуту рискуя быть сбитым. Эстер привыкла к постоянному ноющему чувству тревоги, и тем более ошеломляющей была радость, когда вчера, подняв голову от документов, она вдруг услышала родной голос:

– Наконец-то мы одни!

В ту же секунду в дверь постучали. Гонсалес скорбно вздохнул:

– Не следовало мне этого говорить. Это волшебная фраза, после которой в комнату обязательно кто-нибудь вползет!

Оказалось, что в его обществе также срочно нуждались профессор Мойзес и сеньор Агудо, заведующий обороной острова. Гонсалес был нарасхват. Как всегда, им с Эстер фатально не хватало времени друг для друга.

Сегодняшняя поездка тоже не была банальным свиданием. Эстер хотела поговорить с отцом, рассказать ему, насколько они продвинулись в деле с артефактами, и попросить о помощи, если удастся его переупрямить. Положение Архипелага и так было не ахти, а последние новости, добытые разведкой, вызывали еще больше тревоги. Правда, на мирной Палмере в опасность верилось с трудом. Маленькая уединенная бухта дышала покоем. По горам бежали тени от облаков, на зеленом склоне холма гудели шмели, занятые своим делом. Никто не обращал внимания на двух людей, чье прощание несколько затянулось. Наконец Эстер высвободилась из рук Гонсалеса и взяла трость:

– Я скоро вернусь.

Она знала, где искать сеньора Эспаду. Как всегда в этот час, ее отец занимался архивами, проверяя и систематизируя записи. Его скрупулезность в этом вопросе не знала пределов. Даже сейчас, когда, по его собственному убеждению, Архипелаг висел на тоненькой ниточке над пропастью, все тетради должны были содержаться в образцовом порядке.

– Это я, отец! – сказала Эстер, войдя в дом.

– Я знаю, – ответил Эспада, не отрываясь от огромной книги, в которой он сверял выписки. – Ты могла бы пригласить и своего спутника, кстати. Это называется вежливость.

– Я хотела поговорить откровенно.

Он что-то хмыкнул, перелистнув страницу.

– И о чем же?

– Мы нашли три генератора из четырех.

– Поздравляю, – буркнул собеседник, исправляя в тетради неточную