5. Допустив погрешность при исчислении ширины обитаемого мира, Эратосфен неизбежно впал в ошибку, определяя его длину. Ведь и позднейшие писатели, как и наиболее компетентные из древних, признают, что известная нам часть земли более чем в два раза превышает по длине свою ширину. Я считаю, что расстояние от оконечности Индии до оконечности Иберии в два раза больше расстояния от Эфиопии до параллели, проходящей через Иерну. Далее, Эратосфен, определив упомянутую ширину — от крайних пределов Эфиопии до параллели Фулы, — увеличивает длину [ойкумены] больше чем следует, чтобы сделать ее в два раза больше упомянутой ширины. Во всяком случае он говорит, что самая узкая часть Индии вплоть до реки Инда составляет 16 000 стадий: ведь та часть Индии, что простирается до мысов, еще на 3000 стадий длиннее; расстояние же оттуда до Каспийских Ворот равно 14 000; далее, до Евфрата — 10 000; от Евфрата до Нила — 5000; до устьев Нила у Каноба — еще 1300; затем до Карфагена — 13 500; до Геракловых Столпов — не менее 8000; это превышает 70 000 стадий на 800. К этому следует присоединить, говорит Эратосфен, расположенный против Иберии с наклоном к западу изгиб Европы за Геракловыми Столпами и простирающийся не менее чем на 3000 стадий; необходимо добавить еще все мысы, особенно же мыс остимиев, называемый Кабеем, и острова около него; по словам Пифея, самый крайний из этих островов — Уксисама — отстоит на 3 дня морского пути. Упомянув эти последние места (хотя они все ничего не прибавляют к длине обитаемого мира), Эратосфен присоединяет области поблизости от мысов, области остимиев, Уксисамы и всех островов, о которых он говорит. (Все эти местности лежат к северу, они кельтские, а не иберийские или же скорее — это фантазия Пифея). К упомянутым выше расстояниям Эратосфен добавляет еще другие: 2000 стадий на западе, 2000 на востоке, чтобы ширина [ойкумены] не оказалась больше половины длины.

6. Между тем, стараясь подробнее доказать свое положение о том, что считать расстояние с востока на запад большим «соответствует природе», Эратосфен утверждает, что «обитаемый мир соответственно природе с востока на запад длиннее»; «и как я уже установил, — говорит он, — пользуясь выражением математиков, обитаемый мир образует полный круг[147], соединяясь сам с собой; так что если бы не существовало препятствия в виде огромного пространства Атлантического океана, то можно было бы проплыть из Иберии в Индию по одной и той же параллели остальную часть круга, кроме упомянутого выше расстояния[148], составляющего больше трети целого круга, если круг, проходящий через Афины, по которому я производил упомянутое измерение стадий от Индии до Иберии, действительно меньше 200 000 стадий в окружности»[149]. Тем не менее и это утверждение Эратосфена неправильно: хотя эти доводы Эратосфена можно отнести и к умеренному, т. е. к нашему, поясу, с точки зрения математиков (так как обитаемый мир является частью умеренного пояса), относительно обитаемого мира дело обстоит не так — ведь «обитаемым» миром мы называем тот, в котором живем и который знаем; возможно, что в одном и том же умеренном поясе два обитаемых мира и даже больше[150], особенно поблизости от параллели, проходящей через Афины, которая проведена через Атлантический океан. Затем, снова подчеркивая свое доказательство шаровидной формы земли, Эратосфен может, как и раньше, встретить те же возражения. Совершенно так же он не перестает спорить с Гомером о тех же предметах.

7. Указав далее, что было много споров о материках и что одни ученые отделяют их реками — Нилом и Танаисом, считая материки островами, другие же разграничивают их перешейками — перешеек между Каспийским и Понтийским морями и перешеек между Красным морем и Экрегмой[151] — и признают их полуостровами, Эратосфен говорит, что не видит практической пользы от такого исследования; это, по его мнению, только занятие людей, предпочитающих дискуссии, как это принято в школе Демокрита; ведь если нет точных границ, между Колиттом и Мелитой (например, каменных столбов или оград), то мы только можем сказать: «Это Колитт», а «то Мелита», границ же не можем указать. По этой причине часто возникали споры о некоторых местностях, например спор аргосцев с лакедемонянами о Фиреях и между афинянами и беотийцами об Оропе. Кроме того, говорит он, греки насчитывали 3 материка, имея в виду не весь обитаемый мир, а только свою собственную страну и землю, лежащую прямо напротив них, т. е. Карию, где теперь живут ионийцы и их соседи. С течением времени, двигаясь все дальше и знакомясь все с большим числом стран, греки в конце концов пришли к нынешнему делению материков. Возникает вопрос, неужели «первые люди», разделившие 3 материка (чтобы начать с последних положений Эратосфена, давая пищу спорам не так, как Демокрит, но в манере самого Эратосфена), были теми, кто старался отделить свою собственную страну от Карии, лежащей напротив; или же последние имели представление только о Греции, о Карии и о небольшой части прилегающей к ней области, не будучи знакомы ни с Европой, ни с Азией, ни с Ливией, тогда как в последующее время люди могли обойти достаточно стран, чтобы получить представление об обитаемом мире; спрашивается, были ли это те, кто разделил землю на 3 части. Как же они не смогли разграничить обитаемый мир? И кто же, говоря о 3 частях и называя каждую из них материком, не имеет в виду целое, которое он делит на части? Если он, расчленяя только какую-то часть обитаемого мира, не принимает во внимание весь обитаемый мир, тогда могут спросить, какой части обитаемого мира Азия или Европа или материк вообще составляли часть. Действительно, эти положения Эратосфена сформулированы нескладно.

8. Еще более нескладно объявить, что он не видит, какую практическую пользу может принести установление границы, и приводить в пример Колитт и Мелиту, а затем сворачивать на противоположное. Ведь если войны за Фиреи и Ороп возникли из-за незнания границ, то разграничение земель приносит все же какую-то практическую пользу. Или, может быть, Эратосфен полагает, что точное установление границ между странами и, клянусь Зевсом, каждым народом в отдельности практически полезно, тогда как разграничение материков излишне? И даже в этом случае оно не менее важно; ведь может возникнуть спор и о границах материков у могущественных правителей; например, один владеет Азией, другой — Ливией, кому же из них принадлежит Египет (так называемый Нижний Египет). Если пренебречь этим примером (так как он редко встречается в действительности),