Он выругался про себя. Когда утром она в спешке уходила, Лукас чувствовал, что ею движет, – он даже хотел пойти за ней, но потом подумал, что Пинки просто нужно немного успокоиться и все переварить. Он недооценил ее. Он не верил, что она может решиться на что-то серьезное.

Ее тайна может быть еще страшнее, чем он подозревал.

– Где зӱрёгал теперь? – спросил он ӧссеанина.

Мужчина заметно смутился.

– Я не знаю.

Лукас ухмыльнулся. «Даже если он скрывается за занавеской в полуметре от тебя, а?»

– Почему вы звоните именно мне?

– Мы посмотрели журнал звонков в ее нетлоге и выбрали самый частый контакт, – признался ӧссеанин. – Мы подумали, что, если вместо полиции и врачей сообщим вам, все это может разрешиться без лишнего шума. Начальнику знакомо ваше имя… ну, то есть… он слышал о профессоре Хильдебрандте и решил, что вы ему можете приходиться сыном.

Лукас проглотил отвращение, которое в нем каждый раз вызывали упоминания об отце.

– Хорошо. Я приеду, – сказал он с такой неохотой, которую только мог изобразить, и повесил трубку.

Затем начал поспешно рассуждать. Он не мог просто оставить Аш~шада в магазине с тканями – это было очевидно; но так же очевидно было и то, что ситуация с Пинки не может ждать. Лукас набрал воздуха и повернулся к фомальхиванину, чтобы тактично все объяснить.

– Я поеду с тобой, – заявил Аш~шад прежде, чем Лукас успел произнести хоть слово. – Мне все равно любопытно, какие они.

– Это опасно.

Произнося это слово, Лукас осекся – от страха или скорее от безнадежной уверенности, что гнев зӱрёгала, висящий над ним все это время, уже готов на него обрушиться. Карминовое аиӧ… алтарь, холод камней. Кровь. Ко всем его прошлым преступлениям вчера добавилось еще и уничтожение мандалы – страшнейший грех. Лукас подавил в себе отвратительную мысль о медленной лардӧкавӧарской смерти, которая, возможно, его ожидает, и посмотрел фомальхиванину в глаза.

– Это может оказаться ловушкой, Аш~шад. Один человек, у которого ко мне есть претензии, мог захотеть, чтобы меня туда заманили. У них Пинки, так что я не могу не ехать. Но у тебя есть выбор.

Аш~шад ухмыльнулся.

– На самом деле не большой, Лукас, – заверил он его и встал. – Твое постоянное непритворное благородство не оставляет мне другого выбора. Кроме того, если у них действительно такая власть, которой ты их мысленно наделяешь, рано или поздно мы все равно на них наткнемся.

Лукас долю секунды размышлял, имеет ли смысл милосердно солгать, но затем посчитал это излишним.

– Ты прав, Аш~шад. Но такие дела стоит откладывать подальше, пока это возможно. Тебе стоило бы держаться в стороне. – Он замялся. – Есть некоторая возможность, что я оттуда не вернусь.

– Не согласен! – со смехом заявил фомальхиванин. – Я не оставлю тебя в когтях зӱрёгала, Лукас! Я ведь волшебник, помнишь? Пока на мне эта туника, с нами абсолютно ничего не может случиться!

* * *

Ӧ

ссенская чайная, где Лукас всего пару недель назад покупал гӧмершаӱл, днем выглядела неприметно и запустело. Открывая металлическую дверь, он готов был сразу за ней увидеть зӱрёгала, который со сложенными на груди руками и холодным презрительным выражением лица станет бросать ему в лицо обвинения. Но из внутреннего помещения примчался лишь управляющий, тот же нервный парень, который говорил с ним по нетлогу. На бегу он надевал на нос очки.

– Девушка внизу, господин Хильдебрандт, – сказал он на ӧссеине.

– Как она?

Ӧссеанин махнул рукой.

– Недовольство Аккӱтликса значительно, но еще не подействовало на нее в полную силу. Это лишь начало. Пока ее даже не тошнило.

Лукаса передернуло. Он живо мог представить течение сегодняшнего дня и ночи.

– У вас нет коньяка?

– Я сразу же дал ей выпить суррӧ,– заверил его ӧссеанин.

Он показал дорогу в подсобное помещение, но затем схватил Лукаса за рукав.

– Я вспомнил, откуда вас знаю. Вы тут были с ней недавно. Потом вы пошли в уголок и купили… кое-что.

– Да.

– Я должен вам сказать. Я не знаю, о чем ее спрашивали. Но когда зӱрёгал вышел, он смеялся.

– Смеялся?!

– У него уши от смеха загибались. Такое нечасто увидишь… то есть в случае такой официальной личности.

Лукас рассмеялся.

– Хм. Спасибо за информацию. – Он вытащил из кармана ӧссенскую монету и сунул ее ӧссеанину в руку. – Если вдруг еще что-нибудь вспомните.

Перед тем как зайти в подсобку, он огляделся. Аш~шад все это время держался рядом, но теперь, вместо того чтобы последовать за ним, лишь покачал головой и молча встал у двери.

Лукас проскользнул внутрь. Пинки сидела на скамейке в раздевалке персонала, одна в темноте. Она ежилась от холода, завернутая в толстый плед и желто-черное полосатое пончо ӧссеанина. На глазах у нее лежала мокрая тряпочка, которая выглядела не слишком чисто. Пинки опиралась плечом о стену и тихо, хрипло и устало всхлипывала. Лукас склонился над ней и взял ее за руку.

– Я тут, Пинкертинка.

Она судорожно обхватила его за шею.

– Лукас! Ты… за мной… пришел, – выдавила она из себя.

Зубы у нее стучали.

Лукас сел рядом и уложил ее к себе на колени. Снял с лица раскаленную тряпочку и бросил в ведерко со льдом, которое стояло рядом.

– Не надо, – пробормотала Пинки и спрятала лицо в пончо.

– Я только приподниму тебе веко. Так нужно, Пинки.

Лукас говорил настолько бескомпромиссным тоном, что она подчинилась почти без боя. Когда он увидел окровавленный белок глаз, у него засосало под ложечкой. Ему показалось плохой идеей сообщать Пинки, что она сильно рискует ослепнуть; но он понимал, что ее нужно отвезти к доктору. Срочно. Пока не начнется карусель из головокружения, тошноты и потери сознания. Он выжал тряпочку и снова приложил ей к глазам.

Пинки выдохнула.

– У него… у него был… серебряный треугольник, – выдавила она.

Лукас погладил ее по волосам.

– Я знаю.

– Я сказала… сказала ему… Боже, ты никогда меня не простишь.

– Послушай, в трёигрӱ всегда есть кое-какая проблема со свободой воли, – заверил ее Лукас. – Ты можешь встать?

– Не-е-ет.

Лукас посмотрел на дверь. «Аш~шад».

Сработало. Боже – к его собственному удивлению и ужасу – дверь распахнулась через секунду. Аш~шад совершенно бесшумно подошел к ним. И прижал палец к губам.

«Нужно отнести ее в такси. Можешь помочь ее поднять?» – думал Лукас.

Аш~шад покачал головой. Затем встал на колени и запустил пальцы в волосы Пинки. Потом положил руку ей на глаза.

– А-а-ах! Как ты