Шрифт:
Закладка:
Сон Сидора в царских покоях.
Через некоторое время он услышал сквозь сон чей-то приглушенный кашель и приоткрыл глаза. На скамейке у стола сидел пожилой человек с клиновидной бородой в высоко шапке, отстроченной мехом и длинном, вышитым золотом кафтане. Бородач, продолжал кашлять, прикрывая рот рукой, опираясь второй рукой на красного цвета, инкрустированный золотом посох. Через некоторое время он перестал кашлять и, повернувшись к Сидору, перекрестился на висящую над кроватью икону.
— Здравствуйте, — осторожно произнес Сидор.
— Здоров бывай, мил человек, — разглаживая бороду, ответил незнакомец, — Разбудил? Прости. Замучил, кашель. А сам то, чего лежишь под периной? Не приболел?
— Нет, — ответил Сидор. — А как вы сюда попали? Я дверь вроде запер.
— Так по подземному ходу, как еще.
— Из мавзолея, — удивился Сидор.
— Из какого еще мавзолея? Из Александровской слободы я прибыл, — ответил бородач, — Вот, решил наведаться, посмотреть, как вы тут живете без меня. А ты, чей будешь, — пристально разглядывая Сидора, спросил бородач и, сделав строгое лицо, привстал, — Не Курбатовых ли случаем?
— Нет, — отрицатель потряс головой Сидор, признав вдруг в бородаче, царя из фильма «Иван Васильевич меняет профессию».
— Так, чей ты будешь? Отвечай, — и царь, нетерпеливо стукнул посохом по полу.
— Я из рода Огинских, — неуверенно произнес Сидор.
— Поляк, что ли, — уже более миролюбиво уточнил царь.
— Наполовину, — не зная, как правильно ответить, замялся Сидор, — По отцу только, совсем немного.
— Да, ладно, — махнул рукой царь, — Не боись. Я теперь к полякам хорошо стал относиться. К своим хуже.
— К кому, к своим, — не понял Сидор.
— К боярам. Продажные они, — нахмурился царь. Эх, — царь махнул рукой, — Я, поэтому и думу их боярскую распустил. И опричнину ввел. И, похоже зря все было. Ошибся.
— А что были другие варианты, — с сомнением спросил Сидор.
— Были. Надо было, сразу с поляками объединятся, в католичество вступать. Тогда бы, и нравы были помягче в Кваскве. И вам потом полегче бы жилось, — и царь, задумавшись, опустил голову на грудь.
— Былого уже не вернешь, — нарушил тишину Сидор.
— Почему это не вернешь, — встрепенулся царь. — Царь я или не царь.
— Царь, — согласился Сидор.
— Вот я тебе и грамоту, и выпишу, раз ты поляк, — стукнул по столу, царь.
— Какую, грамоту, — насторожился Сидор.
— Ты государственными делами занимался, когда-нибудь?
— Было дело. Замещал один раз премьер-министра.
— Кого, — не понял царь.
— Верховного боярина, по-вашему, — пояснил Сидор.
— А ты мне все больше нравишься парень, — одобрительно посмотрел на него царь. Давай, зови писаря. Приказ царский писать будем. О временном назначении тебя верховным правителем, — и уже строго добавил, — Ну, чего лежишь. Кличь быстрее писаря.
— Так, это. Время уже позднее, — скинув с себя перину, и свесил ноги с кровати Сидор, — Все писаря по домам разошлись. Теперь только утром будут.
— До, утра я ждать не могу. Мне до утра в Слободу надо вернуться. Царице пообещал, — вставая ответил царь и махнув рукой, добавил, — Тогда на словах передашь им мою волю. Царского слова им достаточно будет.
— А если не поверят, — с сомнением произнес Сидор, — В самозванцы запишут еще.
— Могут, — согласился царь, — От этих квасковских бояр всего, что хочет ожидать можно. Вот, что, — вдруг глаза царя загорелись, и он начал стаскивать с пальца огромный перстень- печатку, — Я тебе свою царскую печать оставлю. А утром, когда писаря выйдут, и приказ напишут. Ты его печатью и закрепишь. И потом попробуют только не исполнить царскую волю. — И царь, сняв, наконец, перстень, положив его на стол, — Теперь он твой. Делай с этой страной, что хочешь.
— Подождите. Я не хочу больше быть премьер-министром. Или как там, по-вашему, — вскочив с кровати, бросился в ноги к царю Сидор. Но тот резко развернулся и исчез, словно растворился сквозь стену.
Сидор, постояв еще некоторое время на коленях, медленно поднялся и взял со стола перстень. На нем был выгравирована двуглавый орел с короной между головами, а внизу надпись, Царь всея Куси. В это время раздался сильный, настойчивый стук в дверь. Сидор, сунул перстень в карман сюртука и открыл глаза.
Он стоял один, посреди опочивальни, а в дверь кто-то продолжал настойчиво стучать.
— Кто там, — подойдя к двери, спросил Сидор.
— Это, я Петрович. Мы знаем, что ты здесь. Тебя спутник запеленговал, — раздался из-за двери голос Петровича, — У тебя жучок в сюртуке был.
— И что, — ничего не понимая, спросил Сидор.
— Слушай, мой тебе совет. Открой дверь, по-хорошему. Тебе все равно никуда отсюда не деться.
И тут Сидор окончательно проснулся. Он, быстро снял с себя сюртук и тщательно его осмотрев, нашел торчащую за отворотом булавку с мигающей красной лампочкой. Он вытащил булавку и воткнув ее в перину, направился к другой двери, которая вела в подземный ход. Но та, сколько он не бился, не открывалась. Стрельчатые окна находились слишком высоко, чтобы до них добраться. Он ощупал место в стене, через которое испарился Иван Васильевич, но там везде была, сплошная каменная кладка. Другого выхода из хоромов не было. Сидор прислонился спиной к стене и опустился на пол.
В это время раздался сильные удары в дверь. Было похоже, что с той стороны били чем-то тяжелым. Сидор похлопав по карманам и стал судорожно вытаскивать грибы и целыми пригоршнями запихивать их себе в рот. Удары в дверь становились все сильнее и когда Сидор, с трудом проглотил последнею порцию, дверь сорвало с петель, и в покои ворвалась черные спецназовцы в балаклавах с автоматами. Они бросились сначала к кровати, откуда исходил сигнал маячка. Перерыв все, и даже вспороли перину, вытряхнув из нее перья. Не найдя нигде Сидора, бросились ко второй двери, ведущей в подземный вход, в несколько ударов выбили ее огромными кувалдами.
— В помещении, никого и сигнал пропал, — в рацию, висевшую на плече сообщил один из спецназовцев, — Похоже ушел через подземный ход.
Спецназовец, выслушав приказ, дал рукой команду остальным, и они по одному через дверь
