этот варвар притворялся приличным и интеллигентным мужчиной.

Его яростная дикая внешность горца, не соответствовала его манере вести себя на людях.

Оказалось, что когда Курбанову нужно, он мог быть предельно вежливым и культурным.

Удивительный многогранный мужчина. Как можно сочетать в себе образ разгульного дзюдоиста, беспощадного убийцы и похитителя, с аристократическими манерами, которые я неожиданно заметила в нем.

Мысли о побеге рядом с ним отступили. Во-первых, я чувствовала, что этот вечер для него важен. Если я испорчу его, то Ризван накажет меня. Грубо, по-варварски.

Во-вторых охранников с нами поехало четверо. Их машина припарковалась сразу за нашей. Мужчины с оружием внимательно следили за нашей безопасностью. Один остался у парадной двери. Другой направился к черному выходу из ресторана. А двое следовали за нами по пятам.

Мы вошли в фешенебельный зал Балатона. Девушка администратор провела нас к дальнему столику на открытой террасе. За ним нас ждал седовласый мужчина и ухоженная блондинка с печальными голубыми глазами. На вид им было лет сорок — сорок пять.

При нашем появлении, мужчина встал и отдернул пиджак. Протянул Ризвану руку для пожатия.

— Ризван, очень рад, — искренне произнес он и скользнул по мне приветственным взглядом.

— Взаимно, Славик. Таня, это Нелли Сафьянова, — Курбанов указал на меня, и от пристального внимания взрослых людей мне стало не по себе. Я вообще не люблю, когда все смотрят на меня, изучают. А рядом с Ризваном особенно чувствовалось, что я мелкая молодая девчонка.

Мелькнула мысль попросить этих людей о помощи.

Когда мы присели за стол и завязался разговор, я поняла, что эта затея заведомо проигрышная. Потомочу по обрывкам фраз, словила важный смысл.

Консалтинговая компания Курбанова, и он в частности, помогли компании Вячеслава продержаться на плаву в кризис. И сейчас поводом для встречи послужил рост прибыли на предприятии мужчины. Соответственно, просить этих людей пойти против их благодетеля было бы глупо. Только лишний раз себя бы подставила.

— Нелли, а чем ты увлекаешься? Помогаешь Ризвану в благотворительном обществе? У тебя, детка, очень добрые открытые глаза. Помогать страждущим, твое призвание, — тронула мой локоть Татьяна и улыбнулась мне как то очень по доброму.

— Я…нет. Я пока учусь. Занимаюсь с преподавателями языками, играю немного на пианино и увлекаюсь живописью. К благотворительности, к сожалению, не имею отношения, — честно призналась я.

Ризван склонился к Вячеславу, и мужчины тише, чтоб не отвлекать нас, обсуждали совместный бизнес проект.

Я бегло глянула на Курбанова. И мой взгляд словно прилип к нему. Статный, уверенный в себе хищник. И бизнес он ведет напористо и дерзко. Вячеслав неуверенно предположил возможные трудности. Ризван вальяжно и расслабленно откинулся на кресле. Сказал, что все решаемо. Проблемы — это его работа.

И впервые я увидела, как он усмехнулся. Почти улыбка тронула его губы. А у меня что то сильно потянуло под жилкой. Отрицать, что мужчина красивый было бессмысленно. Я залюбовалась его лицом.

Дрожь проскользила по телу, когда он, не оборачиваясь ко мне, опустил руку под стол и накрыл мою ладонь, покоившуюся на колене.

Большим пальцем он начал поглаживать мою линию жизни, даря неведомую ранее ласку.

Рядом с ним стало вмиг жарко. Его агрессивный мужской запах, рельефеная мощная фигура, дикий необузданный нрав. Все в нем, словно создано порабощать и подчинять…

— Нелли, я недавно была в Лондоне на художественной выставке. Думаю, тебе было бы интересно посетить Национальную галерею на Трафальгарской площади, — отвлекла меня Татьяна.

С трудом сосредоточившись на словах женщины, я подумала, что стоило бы высвободить руку из плена горячих власных пальцев. Но не сделала этого. Ризван продолжал как ни в чем не бывало разговаривать с Вячеславом. Не забывал поглаживать мою ладонь. Ласка зверя была томительная и очень будоражащая. Я нервно отпила глоток воды.

Официант начал расставлять закуски, а я, наконец, ответила Татьяне:

— Я бы очень хотела посетить Национальную галерею в Лондоне. Ведь там собрана богатейшая коллекция западноевропейской живописи с 13века. Шедевры Тернера, Ван Гога, Рубенса, Моне…

— Рембранта и Леонардо да Винчи, — продолжила с улыбкой Татьяна, — И не только. Там тысячи великолепных картин всемирноизвестных художников.

— Больше всего я бы хотела воочию увидеть автопортрет Рембранта. Ну и, конечно, "Подсолнухи" Ван Гога, — призналась я. Эти работы я видела только на маленьких карточках. Даже в галерее Славы Коростовой никогда не было копий этих шедевров.

— Ох, я видела их. Они потрясающие. Такая энергетика исходит от этих полотен, что чувствуется дрожь по телу, — восторженно проговорила Татьяна.

У меня сейчас дрожь по телу шла от касаний большого пальца мужчины к моей ладони. Задумчиво и медленно Ризван выводил рисунки на моей коже. Так ненавязчиво, будто он ничего такого не делал. Отвлекал меня. Было сложно концентрироваться на разговоре и перестать смущенно краснеть.

— Подсолнухи натолько яркие и сочные, словно золотые. Я любовалась ими не меньше получаса, — продолжала вспоминать Татьяна, — Ризван, дорогой, ты просто обязан свозить Нелли в Лондонскую галерею. Твоя девушка — это находка. Она разбирается в живописи лучше меня.

Курбанов обернулся к нам, я сразу потупила взор в тарелку. Его внимание было очень…очень волнующим. Еще и эта похвала от Татьяны…

— Непременно. Но прежде я бы хотел посетить с Нелли Австрийскую галерею. Ее любимая картина "Поцелуй" Климта. Поэтому, по плану у нас сначала Бельведер.

Курбанов сильнее сжал мою руку. И я подняла на него взгляд. В его радужке клубилось что то очень тяжелое и черное, очень напоминающее обжигающую смолу. Хорошо, что я сидела, потому что от Ризвана исходила такая мощная энергетика, словно он сам шедевр великого творца.

— Мы в Вену планировали поехать в октябре. В это время там будет меньше туристов. Можно будет насладиться экскурсиями свободнее. Уделить внимание всем. И Моцарту, — подмигнула мне Татьяна, — Если б вы составили нам компанию, я была бы быбезгранично рада. Правда, Славик? Сейчас мало кто рзбирается в живописи. А Нелли просто находка!

— В октябре? — переспросил Ризван, словно вспоминал график своих дел, чуть нахмурился, — Думаю, это возможно.

Октябрь…Боже, он строил такие дальновидные планы на меня…Он точно не собирался меня быстро отпустить.

Я обреченно вздохнула. Это кошмар! Столько дней, недель, месяцев рядом с этим громилой. Он же меня растрощит. Измучает. Окончательно подавит и растерзает…

Ужин прошел по высшему разряду. Мы с Татьяной обсудили столько всего, что у меня язык болел от разговоров. Мы умудрились даже поспорить на тему маньеризма. Это направление в западноевропейском искусстве 16 века отражало кризис гуманистической культуры Возрождения.

Татьяна восторгалась живописцами Италии — Бронзино и Пармиджанино. А я честно призналась,