видимому, патрульные, возвращающиеся с улиц, так же убивались. Бандитам хватило наглости дожидаться сотрудников, с утра заступающих на смену.Пожар конечно сильно повредил тела, но однозначно, всех убили холодным оружием, не сделав ни единого выстрела.

— Ты понимаешь, что ты мне несешь! — мэр не выдержал и сорвался в крик — У тебя всю ночь режут полицейских как овец, продолжая среди белого дня убивать твоих хваленных борцов с преступностью! Для этого даже револьверы не понадобились! У тебя что — в Департаменте полиции набирают маменькиных сынков? Которые за себя постоять не могут! Все, на своей карьере можешь поставить крест! Если в течении недели не найдешь преступников — можешь готовиться валить на пенсию.

Комиссар полиции после услышанного не решился доложить о ограблении банка, из которого похитили просто космическую сумму — восемь миллионов двести двадцать тысяч долларов.

Глава 11

Получив разрешение на проведение финансовых операций в США, в частности на выпуск и продажу акций, мы во всех значимых газетах разместили рекламу, в центре которой красовалось фото нашего брильянта. Первую партию акций, защищенных водяными знаками (изображение раскрытой раковины с лежащим в ней брильянтом и надпись "Каждый человек имеет право на счастье") мы уже получили и начали их продажи, используя методы МММ — предлагая инвесторам акции номиналом сто долларов, выпущенные в бумажной форме, наша фирма ввела «двусторонние котировки» с определённой маржой на покупку и продажу собственных акций, которые постоянно росли. Это привело к тому, что они начали расходиться быстро, поскольку торговались с самого начала по принципу «сегодня всегда дороже, чем вчера».

Связавшись с нашими европейскими филиалами я отдал распоряжение немедленно начинать торговлю акциями, предупредив, что бы не жалели денег на рекламу. С начала работы всех наших филиалов их охрану на себя взяли прибывшие из Москвы чекисты. В Вашингтоне со дня на день должен был так же открыться филиал по продаже наших акций.

Задолго до краха Уолл-стрит в 1929 году я решил его намного приблизить.

Крах на Уолл-стрит в 1929 году, также известный как Великий крах, был крупным обвалом американского фондового рынка, произошедшим осенью 1929 года. Он начался в сентябре и закончился в конце октября, когда цены на акции на Нью-Йоркской фондовой бирже рухнули.

Это был самый разрушительный крах фондового рынка в истории Соединенных Штатов, если принять во внимание всю степень и продолжительность его последствий. Великий крах в основном связан с 24 октября 1929 года, называемым Черным четвергом, днем крупнейшей распродажи акций в истории США и 29 октября 1929 года, называемым Черным вторником, когда инвесторы продали около 16 миллионов акций на нью-йоркской фондовой бирже за один день. Крах, последовавший за сентябрьским крахом Лондонской фондовой биржи, ознаменовал начало Великой депрессии.

Я находился в своем небольшом офисе, когда услышал шум в нашей конторке, торгующей нашими акциями. Выйдя в операционный зал, я оторопел — полная богато одетая тетка третировала нанятую мною два дня назад молодую девушку — Какие гарантии дает ваша компания, продавая свои акции?

Я решил немедленно вмешаться — Доброе утро, мадам! В чем вопрос, почему шумим? Я управляющий нашего Нью-Йоркского филиала.

Тетка оглядела меня, решая для себя, могу ли я ей помочь и ринулась ко мне — Я хочу знать, чем подтверждается вложение моих денег в разработку алмазной трубки, ваши акции не имеют никаких гарантий!

— Позвольте с вами не согласиться — во-первых у нас есть документы о исследовании месторождения алмазов, подписанные известной компании геологоразведки «Шлюмберже». Они разработали и ввели в промышленное использование метод электроразведки полезных ископаемых. Во-вторых, цена на наши акции растет каждый день. Если сегодня вы купите их по цене сто тридцать долларов за стодолларовые акции, через неделю вы сможете их нам вернуть с приличной наценкой, предполагаю, что их цена за неделю вырастет на двадцать-тридцать долларов.

В этот момент удачно зашел старый еврей с пейсами в черной шляпе и черном костюме тройке — Вот, хочу купить ваших акций на пятьдесят тысяч долларов.

Еврей сделал знак и один из его сопровождения начал выкладывать из кожаного саквояжа пачки денег.

— Постойте, я первая в очереди! Я возьму на тридцать тысяч! — Из своего обширного ридикюля достала три пачки сотенных купюр и довольная, получив акции, ушла.

Зазвонил телефон, я вернулся в конторку — Инвестиционная компания "Эльдорадо", слушаю!

— Доброе утро, сэр! — взволнованный голос Камо невозможно было не узнать — Мне нужна ваша помощь — я жду в баре Джулиуса в доме сто пятьдесят девять на десятой улице в Гринвич-Виллидж, в Манхэттене. Захватите с собой грим, пожалуйста.

— Вам что-нибудь угрожает?

— Не мне, одному товарищу нужна помощь!

Я мысленно чертыхнулся — гребаные революционеры, и здесь умудрился товарища найти — Ждите, я выезжаю!

Взяв с собой пару бойцов с автоматами я сел за руль арендованного Lincoln L-Series, шестиместного седана с откидывающейся крышей. Уже подъезжая к бару, я его вспомнил — я был в Нью-Йорке на стажировке, по модному тогда международному обмену опытом, десяток америкосов отправился в Москву, ну а я и еще девять моих коллег сюда прибыли. Так вот, нам организовали экскурсию по городу, показав и этот гей-бар.

Гомосексуалы начали посещать бар в 1950-х годах, но официально их стали обслуживать в нём с 1966 года, после акции «Глоток», которую провели в баре четыре члена Общества Маттачине. Эта акция привела к признанию права гомосексуалов на обслуживание в питейных заведениях штата Нью-Йорк, имеющих лицензию на торговлю спиртными напитками.

Частыми посетителями заведения были драматург Теннесси Уильямс, писатель Трумэн Капоте и танцор Рудольф Нуреев. Уйдя на пенсию, я лазил в интернете, вспоминая знакомые мне места, оказалось, что в 2016 году бар был включён в список Национального реестра исторических мест США, как объект, имеющий значение для социальной истории. Я еще тогда помню хохотал как сумасшедший — гей-бар стал национальным достоянием.

Оставив машину так, чтобы мои бойцы видели вход в угловое здание, я с саквояжем в руке и с пистолетом в кобуре скрытого ношения вошел в бар, заметив Камо с незнакомым мужчиной лет двадцати с небольшим в дальнем уголке, попивающих кофе, когда я подошел к столику, то учуял присутствие в напитке коньяка.

Волевое симпатичное лицо незнакомого брюнета как ни странно показалось мне знакомым, я определенно видел это лицо на фотографии.

— Это мой друг Генри Джон Ральф Бэнкс, а это Сальваторе Лукания, он итальянец. Представляешь, Генри, иду я по улице,