– Красивый кулон, – улыбнулась, указав кивком на подвеску. – Чем-то напоминает эфириус.

– Это он и есть. Там внутри дозатор, как у флакончика духов. Видите, головка откручивается, – охотно объяснила Элиза и добавила с гордостью: – Папа подарил мне его на шестнадцатилетие. Сказал пользоваться с умом.

Я вспомнила слова Мари о том, что даже нам, писателям, сложно достать и каплю этого редкого вещества, а здесь его носят вместо украшений. Перстень Дориан, капля-кулон Ирены… Да и у остальных дам бриллиантовые диадемы, сапфировые броши, изумрудные колье особым спросом не пользовались.

– Понятно. Это дань моде?

– Не совсем. Скорее показатель статуса и достатка. Как женщин, так и мужчин. Эфириус очень дорого стоит. Мне повезло, папа меня балует. А вот родители многих моих друзей продали недвижимость и драгоценности ради нескольких розовых капель, заточенных в непробиваемое стекло. Папа говорит, деньги могут обесцениться, эфириус никогда. И он прав – то, что способно претворить в жизнь любую мечту, бесценно.

– Согласна, – улыбнулась я, сентиментально вспомнив о доме.

– Да, наверное, все в Эдеме, кроме Шона Феррена, так считают, – продолжала Элиза. – Папа столько раз предлагал ему подарить в честь заслуг перед Либрумом памятные часы с инкрустацией или что-то вроде того. Но он постоянно отказывается.

– Почему? – удивилась я.

– Кто его знает? Наверное, и со своей фантазией Шону живется неплохо. – Элиза пожала плечами и, закусив губу, с масленым блеском в глазах добавила: – В определенных кругах даже шутка ходит о том, что выберет господин Феррен: девушку или эфириус.

Я улыбнулась.

– И что же?

– А это вы лучше сами у него спросите, – протянула она, лукаво прищурившись, и озорно подмигнула.

Скоро к нам подошел ее кавалер. Элиза вежливо нас представила друг другу, после чего он увел свою подругу в компанию приятелей.

Я была рада, что наконец осталась одна. Светские разговоры утомляли, мне хотелось немного от них отдохнуть и привести в порядок мысли. Сегодняшнее свидание я рассчитывала провести иначе. Да и что собой представлял господин Феррен, до сих пор оставалось для меня загадкой. Я знала наверняка лишь две вещи. Первое, он был сложной и весьма противоречивой личностью, окутанной ореолом слухов и сплетен. Второе, именно из-за этого меня к нему и тянуло.

Все это крутилось в моей голове, пока я прохаживалась среди сливок из сливок и любовалась эфириусными голограммами. Внезапно взгляд выхватил из толпы низкорослого мужчину в черном костюме. Он отошел от небольшой компании и направился в сторону сцены. Почему-то его конституция и проворная манера передвигаться мне показались знакомыми. Присмотрелась – и сердце пропустило удар. Это не может быть правдой! Или все-таки может…

– Постойте! – окликнула я незнакомца.

Он будто бы даже обернулся, но то ли решил, что ему показалось, то ли подумал, что это его не касается, и останавливаться не стал.

Как завороженная, я последовала за ним. И если поначалу двигалась чуть быстрее обычного, неотрывно глядя на коротышку из ночных кошмаров, то по мере того, как мужчина все быстрее удалялся, я стала ускорять шаг. Ощущение дежавю просто зашкаливало.

– Подождите! Мне нужно с вами поговорить! – прокричала я, когда он свернул в какой-то коридор. Но все без толку.

Забежала туда же и резко затормозила, чтобы ни во что не врезаться. Там было настолько темно, что даже в глазах щипало. Медленно, с осторожностью, выставив руки вперед, я двигалась в манящую неизвестность. Старалась прислушиваться к каждому шороху, чтобы понять, куда идти. Но звуки музыки и рекламы, доносившиеся из зала, шелест платья и стук каблуков затрудняли мою задачу. И тут меня осенило.

– То было странное место. Место, пропитанное тьмой, – зашептала я слова материализации. – Но тьмой особой – трепещущей, шевелящейся, живой. Она начала переливаться, искриться, и наконец, превратилась в сотни крохотных светлячков, которые своим золотистым сиянием указали мне путь к заветной цели.

Я умолкла – и пространство вокруг мгновенно заполнилось маленькими огоньками. Они поднялись в воздух, облепили потолок, черные мраморные стены, освещая мне дорогу.

Я пошла быстрее, свернула вправо и, разглядев впереди чей-то силуэт, понеслась туда – и тут же врезалась в свое отражение. Зеркало. С досадой ощупала его руками, огляделась, ища сенсорную панель вроде тех, что были в Пантеоне, потайной ход или еще одно ответвление, но ничего не обнаружила. Коридор был пуст. Странно. Я ведь точно видела, как мужчина сюда пошел. Не мог же он в воздухе раствориться? Или это все игры разума…

Снова посмотрела в зеркало, и в этот момент услышала чьи-то голоса позади и быстрым шагом направилась обратно. Вывернула из-за поворота – и встретилась взглядом с Шоном. Он стоял среди компании мужчин, которые растерянно озирались по сторонам.

– Карина? Что ты здесь делаешь?

– М-м-м… – Я замялась, не зная, что ответить. Не признаваться же, что кроме слуховых галлюцинаций у меня появились еще и зрительные. – Кажется, я заблудилась.

Шон медленно подошел ко мне.

– Светлячки? – тихо спросил он, тепло улыбнувшись. Я неловко пожала плечами.

– Да, первое, что пришло в голову.

– Красиво. – Мы стояли в черном мраморном коридоре, а вокруг нас летали крохотные золотистые огоньки, которые создавали чарующую атмосферу уюта и волшебства. Да, это было красиво. – Скучала без меня?

– Скорее, думала о том, что наше свидание проходит как-то странно, – честно призналась я.

Шон усмехнулся и переплел свои пальцы с моими.

– Тогда давай убежим отсюда?

Я кивнула.

– Давай.

Мы с Шоном спешно двигались в сторону крыши, крепко держась за руки. Он почти ничего не говорил, но все эти взгляды, прикосновения… Между нами так и искрило. Неприятный осадок после галлюцинации остался, но я старательно от него отмахивалась, переключившись на своего кавалера. Благо в компании господина Феррена это было сделать легко. Оказавшись на крыше, Шон, покружив, прижал меня к стене, чтобы поцеловать, как внезапно до нас донеслись сдавленные девичьи всхлипывания.

Мы замерли, переглянулись, и мой кавалер, нахмурившись, решительной походкой отправился на поиски источника жалостливых звуков. Я, чуть помедлив, последовала за ним и увидела юную девушку, сидевшую на холодной бетонной плите, обхватив колени руками и спрятав лицо в складках лимонного эфириусного платья.

– Лиза? Что случилось? – хмуро спросил Шон, подойдя к ней поближе.

– А, дядя Шон, это ты… – тихонько пробормотала она, неловко вытирая слезы ладонью. – Все нормально. Просто захотела побыть немного одной.

Меня она не заметила, и я застыла на месте, не зная, стоит ли им мешать.

– Нормально, значит, – мрачно процедил Шон. – Поэтому ты и сидишь здесь расстроенная?