Шрифт:
Закладка:
Провожу руками по плечам, она вздрагивает, но не отстраняется. Веду аккуратно по рукам, а потом ныряю к груди. Вот тут у нас обоих воздух вылетает со свистом. Накал возрастает, а это только начало.
Сжимаю и приподнимаю груди, намыливая с особым удовольствием. Дыхание ведьмочки учащается, а я из последних сил держу все в рамках приличия. Хотя…
Где они, мы как-то уже позабыли.
Перекатываю соски между пальцами, и так хочется развернуть ее и всосать в рот, но вовремя напоминаю себе, что это только купание. Убираю руки и слышу разочарованный стон.
– Продолжить? – уточняю и, намылив еще раз руки, аккуратно омываю спину возле повреждений.
– Да закончи ты уже эту пытку! – возмущается Хелена и упирается рукой об стену.
– Ноги не держат? – подкалываю и, закончив со спиной, принимаюсь за талию.
Обвожу изгибы, словно впервые прикасаясь. Медленно и бережно. Тихий бубнеж служит мне ответом. Провожу руками по попке, и тут она не выдерживает:
– Сакар, убери руки! Там я сама могу! – скидывает мои руки и поворачивается всем корпусом.
И делает этим только хуже. Открывая такой вид, что выдержки остаются крупицы.
– Я хотел помочь и помогаю, – старался произнести невозмутимо, но голос предательски хрипит.
– Да ну? – с деланным удивлением переспрашивает, а я награждаю ее прямым взглядом.
Показывая все, что творится в моей груди. Не таясь, демонстрируя жажду и возбуждение. Мне не нужно ничего озвучивать, хватит только прямого контакта. Так и получается, после этого ее протест теряется где-то, так и не озвученный до конца.
Омываю бедра и чувствую, как под моими пальцами подрагивают ее мышцы. Веду руками по голени и заканчиваю свой путь на лодыжках. А потом, смотря ей прямо в глаза, прохожу обратный путь.
Поднимаюсь медленно, смакуя ее реакцию, которую Хелена не может спрятать. Ее захватывают ощущения. Она также поддается нашему притяжению и заряжается игрой. Поднимаясь выше колена, перемешаю ладонь на внутреннюю сторону бедра, и она сдвигает ноги вместе.
"Ты думаешь, это поможет?" – обращаюсь к ней мысленно.
А она отвечает также без слов:
"Не уверена, но попробовать должна была".
– Здесь тоже нужно помыть, – приглушенно произношу.
– Да? Мне так не кажется, – отвечает слишком неуверенно, чтобы принять это за отказ.
Нажимом развожу ее ноги в стороны, и она поддается. Веду еще выше, достигая лона. Задеваю клитор, будто невзначай, и она стонет. Делаю глубокий вдох и вдыхаю ее аромат. Он пронизывает все мои рецепторы и заряжает еще большей волной похоти.
Раздвигаю складочки и ласкаю, а ведьмочка прикрывает глаза. Она вроде бы не поощряет, но и не сопротивляется. Прямо недотрога, которой невдомек, к чему это все приведет. Когда смазки становится так много, что можно переходить на новый уровень, задаю вопрос:
– За время нашей разлуки ты что-то решила для себя? Определилась?
Внимательно смотрю за всеми ее реакциями, отслеживаю малейшие изменения. Она не станет лгать, но лучше перестраховаться. Хелена распахивает глаза, и я кружу вокруг входа в лоно. Дразню и не даю ей то, чего она жаждет.
– М-м-м… Не совсем, – выдает на повышенных тонах и снова прикрывает глаза.
– И что мы будем с этим делать? – насаживаю на пальцы, и ее встряхивает.
Прогибает поясницу и запрокидывает голову назад. Если бы она не держалась за стену, то точно пришлось бы ловить. Пока ласкаю нежно, жду, что же она ответит.
Надеялся, что, вернувшись, она определится. Даст точный ответ. Но, кажется, для нее это непосильная задача. А если она сама не может этого сделать, то придется помочь.
Отказаться от нее не смогу и не хочу. Гореть в пекле неразделенной любви больше не буду. Слишком это затягивающе и больно. Но есть очень весомое "но".
Оборотень тоже не откажется от своей пары, и мы застряли на распутье. Мы враги, хотя война и закончилась. Любим одну женщину и считаем ее своей. Этого достаточно, чтобы вцепиться в глотки друг другу.
Если пойти на прямое столкновение, это заденет всех. Не только нас троих, но и наших людей. Хелена умная ведьмочка и тоже это понимает, но не может решиться.
Видимо, пока придется потерпеть в очередной раз, пока я не найду решения. Такого, от которого не пострадают мои люди.
– Сакар, я не смогла. Это оказалось так сложно. Если бы ты только знал, – то ли стон, то ли всхлип слетает с ее губ, и я отстраняюсь.
Она поднимает голову и распахивает глаза. Удивленно смотрит в мои, ища там ответы. И что-то увидев, пугается. Видимо, решимость слишком отчетливо отразилась на моем лице.
– Только не начинай… – умоляюще произносит, так и не договорив.
Но я с легкостью могу закончить ее фразу. Только не начинай войну.
– Постараюсь, но не обещаю.
– Прошу тебя, не нужно, – повторяет надрывно и цепляется руками за мои плечи.
– Сейчас я позабочусь о тебе. А со всем остальным мы разберемся позже, – уходя от прямого ответа, говорю и, подхватив ее, ставлю на пол.
Вытираю полотенцем и хочу снова взять на руки, чтобы отнести в спальню, но она протестует.
– Не нужно, – тихо, но с нажимом.
– Кажется, мы уже выяснили, что я помогу до конца? Или ты уже успела позабыть?
Снова поднимаю руки, но она выставляет вперед свои.
– Хелена! – рычу на ее упрямство, а она отводит взгляд в сторону.
– Ты задеваешь спину, и мне больно, – совсем угнетенно произносит.
И я понимаю, какой дурак. Обхватываю ладонями ее щеки, заставляя смотреть в мои глаза. Ловлю в них стыд и понимаю, что она не хотела показывать слабость, но я вынудил.
– Я не хотел… Ты ведь понимаешь это? – кивает. – Не нужно от меня отгораживаться. Я никогда не воспользуюсь твоей слабостью. Поверь мне, ведьмочка.
– Это сложно.
– Я знаю. Просто помни о моих словах.
Она снова кивает, и мы возвращаемся в комнату. Намазываю мазью ее раны, а потом кормлю поздним обедом или скорее уже ужином. Хелена успокаивается, и я вместе с ней. Дальше у нас получается вести ничего не значащий разговор.
Все важное мы ставим на паузу, и я могу насладиться, не таясь, ее обществом.
