Шрифт:
Закладка:
— Я не сплю с того дня, как меня настигло проклятье, — напомнил граф, продолжая, не шевелясь и едва заметно дыша, лежать на спине с закрытыми глазами. — Пока новолуние, я не могу уйти из комнаты. Они мне не дадут этого сделать. А вы, Анна, следуйте в свои покои.
Анна растерянно тронула дверь, прежде чем закрыть ее окончательно, и осторожно спросила:
— Вам холодно?
Граф замолчал, но потом невероятно уставшим голосом, зазвучавшим в пустой комнате глухим эхом, ответил:
— Холодно, очень.
Анна все-таки закрыла дверь. Она понимала, что ее ощущения не сравнятся с теми, которые испытывает граф в этой одинокой комнате. Одинокой? Едва ли он одинок. Ведь призраки не отпускают его, остаются вместе с ним, напоминая об ужасах, произошедших в прошлом.
— Ты… убийца… чудовище…
— Убийца…
— Мой ребенок… Ты его убил… убил… Хочешь покажу, как именно ты его убил?
— Мама… А где моя мама? Что ты с ней сделал? Что?
Голоса снова зазвучали, стоило Анне закрыть дверь и покинуть комнату. Она хоть и не видела, что творится там, но знала: призраки вернулись. Они снова будут мучить графа, терзать его напоминаниями о тех минувших днях, когда тот вершил чудовищные деяния. О том, из-за чего его прокляли.
Анна тронула ручку двери, но не открыла ее. Она так хотела остановить его терзания. Хотела ему помочь. Но что в ее силах? Ничего…
И тут в голову Анне пришла странная мысль. Она сомневалась в ее эффективности, но кроме этой идеи у нее больше ничего не было.
Анна однажды увидела на кухне во время приготовления ужина грелку. Это был специальный ящичек, внутри которого помещалась емкость с горячими углями. Анна побежала на кухню, достала этот ящичек с нижней полки шкафа и пошла в гостиную. В кресле сидел только Сэм.
— Что-то случилось? — спросил он, увидев Анну с грелкой в руках.
— Нет, ничего, — соврала та, — но мне нужен уголь.
Сэм встал и поглядел на устройство в ее руке, а потом перевел взгляд на саму Анну.
— Новолуние сейчас, — указав на окно, за которым царила кромешная тьма, Сэм снова пристально посмотрел на собеседницу. И та поняла, что он догадался обо всем. — Пока не настанет утро, холод не исчезнет, и призраки никуда не уйдут.
— Я понимаю, графа это не согреет, — Анна нерешительно добавила, — но это не для него, а для меня.
Сэм нахмурился.
— У вас в комнате холодно? Тогда спите в гостиной, здесь камин, — заботливо предложил Сэм. — Конечно, комната графа рядом с вашей, поэтому вам, должно быть, холодно. Но здесь будет теплее.
Анна была благодарна ему за отзывчивость, но он вновь не уловил ее мысль.
— Когда я вошла в его комнату, призраки ушли, исчезли, — сказала Анна с волнением. — Они больше его не трогали. И если я там буду, то призраки перестанут донимать графа этой ночью.
Стальные глаза Сэма уставились на ящик в руках Анны.
— Призраки ненадолго исчезнут, Анна, даже если вы будете находиться в комнате. Они снова вернутся. Но если вы проведете целую ночь в таком холоде, то наутро заболеете.
Анна легонько улыбнулась.
— Не заболею, если вы найдете мне уголь для грелки. Мне его очень жаль, Сэм. Я вижу его боль, иногда кажется, что я еще и чувствую на себе эту боль. И мне хочется ему помочь, дать возможность хоть на секунду ощутить заветный покой.
Сэм ничего не ответил. Молча подошел к Анне, взял грелку в руки и, приоткрыв верхнюю крышку ящика с круглыми маленькими отверстиями, провел над ним ладонью. Емкость окутал густой зеленый пар, который, вскоре рассеявшись, открыл взору Анны небольшие угольки. Сэм опустил крышку на место и передал ящик Анне. От грелки исходило тепло.
— Благодарю, Сэм, — одарив его легкой улыбкой, Анна поднялась в комнату графа.
За дверью снова звучали громкие голоса и повторяли, что граф убийца, безжалостное чудовище. Но стоило ей распахнуть дверь, как они опять уставились на нее и, нехотя, рассеялись в холодном воздухе.
Граф Эмирсон, увидев ее, удивился. Его бледное лицо исказила гримаса недоумения.
— Анна, ну не настолько же вы глупы, чтобы думать, что меня может согреть какая-то грелка, — усмехнулся граф, приподнявшись на локтях.
Анна поставила уже горячую грелку на пол рядом со стогом сена, который служил графу жалким подобием кровати.
— Нет, не глупа, — она не обиделась на резкое высказывание, — это для меня.
Анна сходила в свою комнату и принесла два пледа.
— Что вы творите? — граф выглядел растерянным. — Вы собираетесь спасть здесь? В моей комнате?
Анна с ног до головы укуталась в один плед, затем в другой.
— Призраки исчезают, когда я здесь. Я не вижу особой разницы, где именно спать.
Граф лег на спину и устало выдохнул.
— Анна, вы знаете, почему здесь так холодно, как в самый суровый зимний день? — спросил он, спрятав под веками желтые глаза.
Анна ощущала, что холодно не в самой комнате, и вовсе не призраки тому виной. Холод исходит от графа.
— Из-за вас, — шмыгнув носом, ответила Анна, поближе пододвинув грелку.
— Верно, — он повернул к ней голову и, открыв глаза, посмотрел на нее, — вы заболеете.
Анна отрицательно покачала головой.
— Мне не холодно, — соврала она, выдохнув изо рта клубочек горячего пара.
Она сильнее укуталась в плед, пытаясь остановить дрожь. Но даже два пледа не могли ее согреть. Ее щеки покрылись румянцем, руки покраснели и стали сухими.
Вдруг повеяло слабым ветром. И в комнате появился призрак мальчика.
— Я ведь говорил, недолго они будут стесняться вашего общества, — граф закатил глаза.
Мальчик подлетел к нему, опустился на одно колено и зашептал тому что-то на ухо. Но что именно сказал мальчик, Анна не расслышала. В комнате появился призрак женщины с маленьким ребенком на руках, потом в воздухе показались очертания мужчины и старика. Они все словно не замечали присутствия посторонней. Казалось, ее здесь и вовсе нет.
Призраки плавно, как пушистое и невесомое облачко, подплыли к графу, окружили его и стали говорить, кричать, шептать. Анна догадалась, что дело не только в том, что призраки называли графа убийцей и обвиняли его в своих смертях, они
