Шрифт:
Закладка:
Девушки, которых они допрашивали, выглядели подавленными, а порой и напуганными, говоря о Карен. Это могло случиться с любой из них, и они это знали. Тем не менее большинство студенток продолжали ходить на свидания, считая, что нет ничего страшного во встречах с парнями из кампуса. Кампус казался им местом безопасным – в отличие от города, полного незнакомцев.
Всех девушек просили вспомнить, не случалось ли с ними в последнее время чего-либо необычного. Какие-то стеснялись рассказывать, но большинство охотно шло на сотрудничество. Конечно же, у многих из них были свидания с сексуально озабоченными парнями из колледжа – но это как раз обычное дело, да и никто из парней не применял силу.
Опросив десятки девушек и исписав бессчетное количество желтых служебных блокнотов, Доэрти и его люди начали думать, что из их операции ничего не выйдет. Слишком самонадеянно было рассчитывать, что какая-нибудь из студенток выведет их на убийцу. Возможно, в Университете Орегона им зацепок не найти.
Однако задавать вопросы – это основная работа детектива. Миллион ответов может оказаться бесполезным, и тысячу возможных свидетелей придется отпустить со стандартным «спасибо, что уделили время». Однако правильного ответа без этого никогда не получить. Зато, когда он появляется, это окупает все затраченные усилия.
Так что детективы продолжали целыми днями сидеть в душном кабинетике, прилегающем к центральному холлу Кэллахана. На улице студенты перекидывались фрисби, и буйно цвела сирень, наполняя воздух сладким ароматом.
Время от времени в открытое окно залетали взрывы смеха, разительно контрастируя с неприятными беседами, которые детективам приходилось вести. А еще смех напоминал им, что Карен Спринкер больше никогда не вернется в кампус.
Девушки шли одна за другой, вопросы повторялись и повторялись. «С кем вы ходили на свидания последних три месяца?»
Да и ответы, честно говоря, не отличались разнообразием. С парнями из соседнего общежития или с приятелями из родных городков. Некоторые, конечно, были странноваты. Одна студентка, например, встречалась с мужчиной, который хотел только, чтобы она тихо сидела рядом, пока он играет на флейте – по ее словам, «очень плохо».
– В следующий раз, когда он позвонил, я ему отказала.
Еще пара девушек встречалась с парнем, который звал их в Портленд смотреть порнофильмы.
– Он был чудноватый, но вроде не опасный, – сказала одна. – Ничего такого не делал.
Но даже если девушки оценивали подобных чудаков как безобидных, полицейские все равно проверяли их. Пока подозревать было некого.
И тут три или четыре студентки упомянули о том, что им звонил какой-то странный незнакомец. Он называл их по имени, но они не помнили, чтобы знакомились с ним. Одна девушка попыталась вспомнить, о чем они говорили.
– Погодите-ка… это было пару недель назад. Этот парень сказал, что три года провел в плену во Вьетнаме. Потом понес какую-то чушь насчет того, что он экстрасенс или ясновидящий… в этом роде. Приглашал выпить с ним кока-колы, но я отказалась.
– А он как-то представился? – спросил Доэрти.
– Нет. – Девушка медленно покачала головой. – Ну, или, может, представился, но я не запомнила имя. Мне не о чем было разговаривать с ним. В смысле, мы же не были знакомы, да и разговор вышел какой-то дурацкий.
Услышав про «ветерана Вьетнама» еще от трех девушек, Доэрти решил, что это может быть зацепкой. И буквально на следующий день новая студентка укрепила его в этом убеждении. Ей тоже позвонил какой-то парень, утверждавший, что служил во Вьетнаме. А самое интересное – она согласилась встретиться с ним в холле своего общежития.
– Когда он позвонил, то не настаивал. Не было никаких намеков, ничего такого, – объяснила она. – Просто он сказал, что очень одинок, потому что много лет провел на войне, и ему бы хотелось встретиться с девушкой: посидеть за кофе и поболтать. Когда я упомянула, что посещаю курс психологии, он сказал, что был пациентом в госпитале Уолтера Рида. Там вроде как используют какой-то новый метод терапии – может, мне будет интересно об этом послушать. Наверное, не стоило соглашаться на встречу с ним, но мне стало немного его жалко.
– Так он приходил к вам в общежитие?
– Ну да. Приходил. – Она нервозно хихикнула. – Вышло, как всегда на свиданиях вслепую. Он оказался гораздо старше, чем я думала, – где-то под тридцать. Не особо привлекательный. Полноватый, лысеющий. В общем, отнюдь не рыцарь на белом коне.
– И о чем вы говорили?
– Сначала посидели в холле, поболтали о разных вещах – о погоде, об учебе… он, правда, так и не рассказал, что там было за лечение. В общем, обо всяких глупостях, какие обычно говоришь, когда не знаешь человека. Но было кое-что…
Доэрти вскинул голову.
– Что?
– Ну, он положил руку мне на плечо и начал массировать… а потом сказал – даже не знаю, с чего вдруг, – сказал «погрусти».
– Погрусти?
– Да. Странно, правда? Он хотел, чтобы я загрустила, ну, или притворилась грустной, а я засмеялась и сказала, что мне не о чем грустить. Тогда он говорит: «А ты подумай про тех двух девушек, которых в реке нашли. Которых убили. Это же ужас, что с ними случилось».
– Наверное, его слова вас напугали?
– На самом деле нет. В кампусе все об этом говорили, потому что это было во всех газетах, и одна из девушек училась здесь. Но я просто не обратила особого внимания. А он позвал меня куда-нибудь попить кока-колы, я и согласилась.
– Он больше ничего необычного не делал?
– Вообще-то да.
И девушка рассказала Доэрти, и Джерри Фрейзеру, и Би Джею Миллеру, который подсел к ним ближе, самое главное.
– Он заговорил со мной про самооборону. Сказал, большинство девушек думают, что надо бить мужчину в пах, но это неправильно. Сказал, можно промахнуться, и тогда парень выйдет из себя, а тебе не поздоровится. И объяснил, что надо сначала бить по голени, а потом уже в пах.
– Что-то еще?
– Ну, я упомянула, что слышала, будто для того, чтобы дотащить труп до реки с привязанным грузом, требовалось по меньшей мере двое здоровых мужиков, и он вроде как согласился. Но, когда мы уже прощались, он добавил еще… жутковатым
