Быстро сбрасываю куртку, Ксения лежит в полубессознательном состоянии и явно не собирается вытаскивать меня из укрытия, так что у меня есть короткая передышка на подготовку к бою со снайпером. Первым делом осматриваю культю, оставшуюся от отстреленной руки. Свисающие лоскуты, обрамляющие месиво из мышц, связок и осколков кости, выглядят довольно жутко, но кровь уже остановилась, следов чужой энергии в ране также не наблюдается. Значит, срочного внимания повреждение не требует. Периодически с интервалом примерно в две секунды моё укрытие пробивают пули, поднимая всё новые и новые фонтанчики асфальта, но стрелять в район двигателя оппонент даже не пытается, понимая, что это пустая трата патронов.

“Метаморфоза еще не завершена, но в любом случае выбора нет. Придётся использовать так.”

Проносится в голове явно чужеродная мысль. Срываю футболку, достаю из кармана куртки десантный нож, позаимствованный ещё у Глотова, и, вывернув руку, делаю аккуратный разрез на спине, вдоль позвоночника. Под кожей начинает что-то шевелится, а затем, расширяя рану и местами разрывая трапециевидные мышцы, на волю вырываются четыре тонких полупрозрачных крыла, примерно в метр длинной каждое.

“Кажется я теперь ебучая феечка” — А вот эта мысль уже точно моя.

Лопасти начинают двигаться. Сначала медленно, а затем всё быстрее и быстрее, распыляя в окружающее пространство красную дымку, состоящую из мельчайших частиц моей крови. Воздух вокруг наполняется гулом и приходит в движение, создавая ощущение, как будто мне в спину дует мощный вентилятор. Прыжок, ноги легко отрываются от земли, и я зигзагами, несусь в сторону окна, замеченного еще при первом выстреле.

За секунду до достижения цели переворачиваюсь в воздухе и складываю крылья, плотно прижимая их к спине. Инерция продолжает двигать меня в нужном направлении, но теперь уже ногами вперёд. От перегрузки на долю секунды темнеет в глазах. Удар. Звон разбитого стекла. И я на огромной скорости, окруженный тысячами осколков, влетаю в небольшую кухню обычной хрущёвки.

Ноги врезаются в потолок, с трудом амортизируя приземление, а у меня появляется свободная секунда на оценку ситуации. Старенький, но при этом достаточно чистый Гарнитур. Желтоватая газовая плита, прямоугольный холодильник Зил рядом с окном, небольшой застеленный зеленой клеенкой стол. Именно на нём сейчас стоит здоровенная, матово-чёрная винтовка Барретт, соседствуя с небольшой хрустальной вазочкой, заполненной леденцами. Здесь же находится и сам снайпер, не очень высокий, весьма крепкий, коротко стриженный, черноволосый мужик средних лет, одетый в ничем не примечательные джинсы и клетчатую рубашку. Встретишь такого на улице, и он мгновенно выпадет из памяти, затерявшись среди сотен похожих образов.

Отталкиваюсь от потолка, еще до того как гравитация, успевает вновь отвоевать власть надо мной у инерции. Нас с противником разделяет всего полтора метра, так что я успею убить его ещё до того, как враг выхватит пистолет, висящий в наплечной кобуре.

Когда острию моего ножа остается преодолеть жалкие несколько десятков сантиметров до пульсирующей в так сердцебиению, жилки, на шее противника, краем глаза замечаю движение в темном коридоре. В последний момент успеваю выставить блок, после чего меня сносит огромная черная фигура, буквально впрессовывая в холодильник, уши заполняет целая очередь негромких щелчков, похоже, нам с рёбрами опять не по пути. Жаль не успел закончить эндоскелет.

Противник отскакивает, назад давая возможность оценить всю серьезность проблем, которые предстоит решить. Прямо напротив меня, застрявшего кверх ногами в смятых остатках, чуда советской инженерной мысли, стоит здоровенный рыцарь с отведенной для удара рукой, закованный матово чёрные полимерные доспехи, щелей в которых практически нет. Пытаться убить врага в такой экипировке ножом, это примерно тоже самое, что дробить камень деревянной киркой. Значит надо менять тактику.

Одновременно с его ударом подтягиваю ноги к груди. Всё вокруг наполняется оглушительным хрустом, один глаз слепнет от попавшей в него крови, перемешанной с осколками скулы. На секунду пропадает ощущение верха и низа. У меня явно серьёзное сотрясение мозга, но это вполне можно считать допустимым уроном, с учётом того, что голова противника находится прямо напротив подошв моих ботинок.

Ещё до того как враг получит хоть мизерную возможность уклониться, напрягаю мышцы ног и спины, за долю секунды распрямляясь из позы эмбриона в струнку. От столкновения ступней с забралом шлема рыцаря, щиколотки пронзает острая боль. Противника буквально сносит с места, отправляя в короткий полёт сквозь тонкую кирпичную стену, разделяющую кухню с ванной.

Сам же я группируюсь в воздухе и приземляюсь на колени. Сразу же вскакиваю, разворачиваясь ко второму врагу, одновременно с этим как бы походя чиркая ножом по стене за плитой. Тихий звон полностью заглушается грохотом выстрела пятидесятого калибра. Правый бок пронзает резкая боль, и я чуть не падаю назад. На месте половины мышц преса теперь зияет, дыра размером с кулак. Всего каких-то полсекунды назад в этом месте находилась моя голова.

Сознание начинает плыть всё сильнее, но расслабляться рано. Снайпер уже почти нацелил дуло в моё лицо. Короткий взмах ножом и страшное оружие улетает в окно, прихватив вместе с собой отрубленную правую кисть стрелка.

В глазах темнеет. Я с трудом удерживаюсь на ногах, облокотившись на подоконник. О снайпере можно ненадолго забыть. В обрубке его руки шевелятся какие-то белёсые нити, активно сшивающие перерезанную плоть, и судя по выражению лица стрелка, он уже на грани потери сознания от боли, которой сопровождается процедура. Поэтому я концентрирую внимание на дыре в стене ванной комнаты и коридоре.

Краем сознания отмечаю лежащую на полу прихожей фигуру в свитере и длинной юбке, под её, покрытую платком, из-под которого выбивается несколько седых прядей, голову, заботливо подложена диванная подушка, сшитая из разноцветных лоскутов ткани. Грудь женщины мерно вздымается в такт медленному дыханию, похоже, что она спит даже несмотря на оглушительный грохот выстрелов.

От созерцания спящей меня отрывает рыцарь, выбирающийся из ванной, окончательно разваливая, по пути, остатки стены. Одним прыжком он оказывается возле меня и наносит очередной удар в лицо. Сил сопротивляться уже нет, поэтому от выпадения в оно меня спасает только его вторая рука, сжимающая стальными тисками моё горло. Картинка перед глазами плывёт всё сильнее. Удар. Щека порвана, на полкухни вылетает несколько, бритвенно острых, длинных, изогнутых клыков. Удар. Правый глаз окончательно перестаёт видеть, на шипованной перчатке рыцаря остаются куски глазных мышц. Удар. Остатки носа вминаются в остатки лица. Пора.

Между моими пальцами проскакивает, маленькая искорка. От взрыва, все органы чувств, исчезают. Единственное оставшееся ощущение — это пронизывающая всё тело боль, которой сопровождается удар страшной