— Вы бежите, ребята, — говорил Селин, сидя на диване, — вы только начинаете бежать… От всего… Абсолютно от всего вокруг… Вы будете и дальше бежать, но уже по привычке… Потому что поймете, что то, от чего вы бежали, не имеет ценности…

Передо мной смеялись, издавали странные звуки, валялись на полу, принимали неестественные позы. Их тела то возбуждались, то мгновенно расслаблялись. Они вели себя подобно слабоумным детям или похотливым животным.

— Человек ходил по земле микробом, — Селина накрывала его психоделика, он эпилептически закатывал глаза и высказывал всё, что приходило ему на ум, — затем растением и животным… Это божественный дар… Дар размножения… Мы нужны ему только ради потомства… Нас держат на убой… Он питается… Питается нашей энергией… Мы — перерабатывающие шестерёнки… Наше предназначение кончить, оплодотворить, выносить, родить, удобрить землю…

Играла музыка или мне только казалось. Всё переливалось в плавных волнах. Я то закрывал глаза, то распахивал их до покраснения визуальных образов. Ноги и руки казались чужими. А люди вокруг бегали мартышками, кривлялись, катались по ковру и извивались словно черви.

— Нет ничего плохого, нет ничего хорошего… Мы состоим из потребностей, желаний и инстинктов… Наши четвероногие предки старались, адаптировались и эволюционировали, чтобы мы вырастили мозг и всё послали к чертям собачьим… Страх, слабость и тупость управляют людьми… Кто преодолеет это, познает истину… Она не понравится… Она не нужна будет… То, что ты открываешь в себе, является уже по сути тобой… Незначительность… В мире будут жрать, спать и спариваться одни незначительности… Которым плевать… Которые всё поняли…

На пуфике на незнакомого мне парня уселась девчонка и начала его домогаться. А может и он ее. Они сосались и раздевали друг друга, позабыв, где и с кем находятся рядом. Раздался смех. На соседнем пуфике с себя снял штаны Дзен и принялся мастурбировать. Он смотрел на парочку и яростно теребил свой член, с конвульсивным блаженством запрокидывая назад голову. Никто не реагировал на чужое сумасшествие, так как претерпевал внутри свое собственное.

— Пахан может и создал эту вселенную… Но Бога создали люди…Тихо…Он оставил своё творение, решив не вмешиваться…Еще тише…Каждый сам по себе… Каждый сам с себя спрашивает… В этом и есть его частичка в нас, — продолжался бредовой монолог Селина. Моё сознание выхватывало лишь более или менее логичные отрывки. — Он крупье… Раздает карты, но сам понятия не имеет, что кому выпадет… Мы играем с судьбой в шахматы… Выбираем чёрное и белое… Что-то зависит от нас… Душа в единоличности… Мы всё делаем ради себя… Любой потаённый мотив содержит в себе эгоцентризм и выгоду… Нет хороших и плохих поступков… Взаимная выгода создала добро, любовь и дружбу, всё что мы любим… Страх, неуверенность в себе и жажда власти создали веру… Всё, что мы знаем и считаем реальным, искусственно создано прошлыми поколениями людей… Иллюзии, самообман и смерть — единственные настоящие вещи в нашем мире…

Парень с девушкой уединялись в комнате. Затем по дому раздавались сладкие стоны и крики. Тот парень в скором времени вышел из комнаты, вместо него зашел другой. Вновь раздавались сладкие стоны и крики. Две другие девушки прилипли к Пятке, облизывая его шею. На животе Дзена уже блестела целая лужа спермы, но он продолжал истязать свой детородный орган.

— Делай, что хочешь…, — кряхтел, посмеиваясь Селин, — да, делай что хочешь… Вот она истина… Нет суда, кроме того, который человек выдумал для своего же блага… Нет морали и ценностей, кроме тех, которые человек выдумал для себя же… Воспитание… Предпочтения… Воздействие и влияние окружающей среды… Разнообразие всего, в куче которого теряется важность… Сколько проживёшь… Как проживёшь… Природой нам начертано восславлять низменные потребности и блага… Духовное приходит на ум лишь от хорошей пресытившейся жизни… Всё, что угодно… Как угодно… Где угодно… Только не ври себе и не бойся…

Старик читал себе мантру, перевоплотившись в образ чокнутого оракула.

— Селин, — обратился к хозяину Пятка чавкающим ртом и полуприкрытыми глазами, — есть ещё соль?

— Бабки есть — будет соль, — здраво откликнулся Селин.

Пятка пошарил в карманах.

— Нету. Всё спустили.

Селин молчал и пребывал в диванном экстазе.

— Селин. Что угодно проси.

— Трахни вон того паренька в задницу. А я посмотрю, — старик плавно указал на малолетнего друга Пятки, будто изначально имея план в голове.

Пятка отстранился от девчонок и без раздумий пополз по ковру к товарищу. Селин с жаждой в глазах сел на угол дивана и уставился на парочку.

— Снимай штаны, — приказал Пятка обдолбанному юнцу.

Тот блаженно съехал с пуфика на пол, уперся головой в пол, выпятил жопу и спустил штаны. Перед Пяткой торчала белая гладкая задница. Член парня продолжал стоять ещё с момента ласки девушек, поэтому лишь оставалось достать орудие насилия. Где-то на задворках сознания я не верил, что это произойдёт, но глаза стали свидетелями обратного. Пятка смочил руку слюной, смазал возбуждённый член и нацелил головку между ягодиц друга. Подросток стонал и сопротивлялся поначалу, но вскоре впитал половой орган своей прямой кишкой. Пятка стал ожесточенно драть мальчугана, словно девчонку.

Селин смотрел на извращённое зрелище с восхищением и учащенным дыханием.

— Каждый находящийся здесь, пидр он или гетеро, сейчас возбудился… Потому что мы все на поводке похоти и власти… Нельзя отрицать… Мультивселенная заготовила столько вариантов, сколько людей… Но у всех одно и то же… Везде одно и то же… Не нужно быть проницательным ясновидящим, чтобы проанализировать чужую прошедшую жизнь и спроецировать её на собственную… Мы потеряны во вседозволенности и своей незначительности…

Селин достал обещанный пакетик с кристаллами и кинул спаривающимся парням, словно собакам. Они отсоединились друг от друга и без какого-то стыда за произошедшее переключились на подарок.

Меня отпустило, и я поблагодарил Господа, что весь сюрреалистичный кошмар позади. В него я не хотел больше возвращаться. Я провалился в небытие. В наушниках играли Crystal Castles. Меня не интересовало, что происходило снаружи. Не волновало больше, что творится внутри. Я был отстраненной от реальности версией себя. В мире волшебной сказки я держал кого-то невыносимо родного и любимого за руку. Кого-то прекрасного и уютного, словно детство. Светлого и лучезарного, словно солнце. Лёгкого и свободного, словно ветер над океаном. Шум и боль остались по ту сторону этой сказки. Они пытались меня вырвать наружу, но я не поддавался и оставался единым со сладкими иллюзиями. Но всё рано или поздно заканчивается, и наступает время вернуться назад.

Я одурманенным сознанием и обмякшим телом ощущаю вибрацию телефона. Конечности оставались непослушными