Дрях дернулся от испуга и упал. Поднялся, но тут же снова запнулся ногой о кочку и свалился. От бессилия он невольно заплакал и, уже не поднимаясь на ноги, на четвереньках поспешил к кустам, в которых и скрылся.

Некоторое время спустя сияние вокруг Росса начало меркнуть и сошло на нет. Он вернулся на своё место, сопровождаемый ошарашенными взглядами.

Услышал в стороне тихий смешок Веды и её слова подругам:

— Шакал получил то, что заслужил. Так и должно было быть. И так будет всегда.

Какая-то девушка восхищённо прошептала, но в тишине это услышали буквально все:

— Он даже не коснулся своего меча.

Только сейчас Росс по-настоящему осознал, насколько он превосходит Дряха, пусть даже тот физически посильней. С ним можно было расправиться и в поединке на мечах: например, насылая торможение, а тогда предельно замедленному сопернику не поможет никакой навык обращения с мечом. Или, наоборот, ускорить себя — с тем же результатом! И тогда он мог бы обезоружить или даже убить его голыми руками. А сколько способов одолеть Дряха своей ментальной силой (это слово любил употреблять Сечень, юноша его запомнил)! Имелась возможность поиздеваться над противником, сотворить фантом и заставить драться с ним, нанося удары по воздуху… Мог бы просто внушить ему панический страх и заставить бежать отсюда со всех ног! А то и заставить наделать в штаны!

Способов очень много, он воспользовался одним, возможно, не самым лучшим, но и этого хватило. Пусть даже при помощи Богини.

Юноша вдруг осознал, что он действительно Сын Богини, она очень сильно ему уже помогла, многие недели щедро питала энергией, развивая его способности. Подумал, что уже в самом начале мог парализовать язык оскорбителя, а не слушать его дерзкие выкрики. Можно было отключить ему зрение, ослепив его, он бы повёл себя иначе. И это ещё далеко не все его возможности. Сейчас он растерялся, не зная, как можно было поступить, но на будущее следует поупражняться, представить себе в разных возможных ситуациях и положения, в которых он может оказаться и загодя подобрать наилучшее решение, дабы потом применять их сразу же, долго не размышляя…

И в этот момент на глазах у всего племени некогда гордый старый Дарог, пошатываясь и приволакивая ногу, подошёл к Россу, опустился перед ним на одно колено и склонил голову, повинно сказав:

— Прошу тебя, Сын Богини, простить моего неразумного сына. Он стал безумцем и не знает, что творит. Я покорно приму любое твоё решение. Ты властен над ним, надо мной и всеми нами.

Первым порывом Росса было кинуться к бывшему вождю, поднять его и даровать полное прощение его сыну, но вспомнил наставления Сеченя: истинный вождь должен думать прежде всего об интересах всего народа, а уж потом о себе. Понял, что прощать Дряха нельзя.

Дарог ждал. Нужно было принимать решение и Росс его принял:

— Наказание своему сыну вынесешь ты сам, а племя должно принять его. Огласи его перед людьми.

Дарог изумлённо посмотрел на юношу, молвив:

— Ты мудр не по годам, Сын Богини. Я не могу вынести сыну смертный приговор, прошу только об изгнании его из племени. Если люди позволят, то он удалится в род своей матери и будет пребывать там, ежели только своими делами не заслужит всеобщего прощения.

— Кто-нибудь считает, что наказание должно быть иным? — громко спросил Сечень, обводя взглядом присутствующих.

Росс выждал некоторое время, никто не протестовал и громко произнёс:

— Быть по сему!..

К юноше подошла Веда, он посмотрел в её бездонные глаза и утонул в них. Девушка взяла его за руку и повела в дом.

+ + +

В главной комнате ждал уже накрытый стол. Вареное и жареное мясо, вкусная каша из тёмно-коричневых зёрен, каковую раньше никогда не пробовал Росс, яблоки и груши. Стоял жбан с напитком. Веда сразу налила ему и подала, назвав квасом. Юноше понравился его приятный кисловато-сладкий вкус, он допил кружку до дна.

Веда разговорами не мешала, только задавала некоторые вопросы. Сама ела мало, больше подкладывая гостю. Росс с трудом мог оторвать глаз от неё, словно завороженный. Никогда прежде он ничего похожего не ощущал. Сладко ныло в груди.

Потом они сели у окошка и начался долгий разговор. Иногда в комнату заглядывал кто-то, но тут же тихо уходил, осторожно прикрыв за собой дверь.

Росс рассказал Веде о своей короткой и не особенно богатой на события жизни. О своём бункере. О смерти матери, которую убила стрекоза. Об отце, который однажды пошёл на охоту и не вернулся…

Веда при этих словах встрепенулась:

— Твой отец… — и тут же словно спохватилась, оборвала себя.

— Ты что-то знаешь про моего отца? Люди про тебя говорят, что ты знаешь всё!

— Нет, знаю далеко не всё. Но многое. А про твоего отца не время говорить.

— Почему? Я хочу знать! Ты знаешь, что тогда случилось с ним…

— Знаю, но не скажу, — на лицо девушки легла тень сожаления. — Пока не время, поверь мне.

— Почему — не время? Когда это время придёт?

— Довольно скоро, не спеши. — поглядев на опечаленное лицо юноша девушка вздохнула: — Мне часто бывает трудно сказать правду или умолчать о правде. Поверь мне, так надо.

— Но я узнаю об отце?

— Обязательно, — закивала Веда. — Немного позже. Потерпи, так надо. Терпел же больше, вытерпишь и теперь совсем немного. Прошу тебя!..

Росс вздохнул, но спорить не стал.

— Я вижу, к тебе здесь относятся как-то иначе, не так как к остальным. Почему?

— Я — Веда. Раньше меня звали иначе, но уже когда я начала говорить, то мне дали это имя.

— А почему?

— Веда — та, которая всё ведает.

— Ты